Найти то, не знаю что…

– Да уж, – вздохнул Пережёгин. – Давайте, однако, реконструируем еще и действия полиции. Итак, сыщики получили важнейшую наводку. Далее им следовало ехать, как можно быстрее, к вашему дому, Ирина Сергеевна, подниматься в вашу квартиру, предъявлять документы, затем изымать для проверки «Банковский мостик», а с хозяев брать подписку о невыезде. Правда, сначала требовалось, так же, как Ключнику и Дине, установить ваш домашний адрес. Но, сами понимаете, для полиции это не проблема. О том, что жиличка Яковлева приходится Виноградову теткой, и что адрес племянника у нее имеется, сыщики, конечно, знать не могли. Затем – некоторые формальности. Внезапно открывшиеся факты надо было обговорить с начальством, получить постановление на изъятие картины, ну и так далее. В этой ситуации, чисто теоретически, Ключник и Дина могли опередить полицию, в чем я лично глубоко сомневаюсь. Но вот вас с мужем, Ирина Сергеевна, эта парочка опередить не могла никак. Притом, что по наблюдению ваших бомжей, Ключник провел довольно продолжительное время в вашем дворе, поджидая Дину. Вот тут у меня концы с концами не сходятся, хоть тресни. И у полиции, полагаю, тоже. Уверен, что именно по этой причине был задержан ваш муж. В «антикварном» отделе не верят, и правильно делают, что даже при условии мгновенной утечки информации из полицейских рядов кто-то мог бы серьезно сыграть на опережение. А тут еще эта внезапная поездка в Испанию…

Виноградова сидела белая, как мел.

– Вы меня пугаете, Петр Мефодьевич. Всё действительно против нас с мужем. У меня нет ответов на ваши вопросы. Я знаю лишь то, что мой муж невиновен, и что картину украли из квартиры перед нашим приходом… Послушайте! – глаза ее загорелись. – Но если какой-то Усиков заметил, что «Банковский мостик» унес мой Алеша, то, быть может, был еще кто-то, кто знал об этом? И этот «кто-то» проник в тайну раньше всех.

– «Спящий» агент?

– А может, Омельев сообщил еще кому-то о своем подарке?

– Успокойтесь, Ирина Сергеевна, – ободряюще улыбнулся ей «народный эксперт». – Я обрисовал эту ситуацию лишь для того, чтобы вы поняли мотивы, движимые полицией. В этой истории действительно кроется некая странная загадка. Но, по счастью, я не следователь, и мне не нужно распутывать весь клубок. У меня другой метод. Я ищу картину, а когда найду, то клубок распутается сам. Так всегда происходило.

– Но когда же вы найдете ее?!

– Считайте, уже нашел. Поскольку всё указывает на Ключника, то он, скорее всего, и спрятал холст. Вопрос – где? Возможно, в том доме, где он сейчас обитает. Но, не исключено, у него есть более надежный тайник в другом месте. Это я и собираюсь выяснить в течение ближайших двух-трех дней.

– А если этот тайник находится на другом конце города?

– Неважно. Мой план состоит в том, чтобы разворошить это осиное гнездо, послать ему сигнал тревоги. Они забеспокоятся и соберутся на совещание. В Лахте, полагаю, там удобно и тихо. Почти уверен, что наши мошенники придут к решению перепрятать картину. Мне остается только проследить за ними.

– А дальше?

– Дальше, в зависимости от того, где именно находится тайник, нужно будет продумать новый план, чтобы вывести на пропажу полицию. Понимаете? Очень важно, чтобы «Банковский мостик» обнаружили не мы с вами, а господа полицейские. С уликами против Ключника и Дины. Вот тогда перед вашим мужем извинятся и отпустят его в тот же день домой. Это и будет торжество справедливости. А загадки этого дела, если они еще останутся, пусть распутывает следствие.

Глава 11. ГАЛЕРЕЯ ГАЙЧМАННА

Галерея Гайчманна размещалась на втором этаже старинного особняка в историческом центре города.

Выставленный у входа большой рекламный щит в виде призмы извещал, что именно здесь экспонируются работы художника-примитивиста Свищева.

Похоже, однако, что в программе произошли какие-то изменения, ибо к моменту, когда Пережёгин поднялся наверх, презентация была уже в самом разгаре.

Художник собственной персоной маячил у порога, встречая, очевидно, припозднившихся гостей.

Это был господин весьма плотного телосложения и зрелого возраста, с грубоватым багровым лицом деревенского пьяницы и хитроватым прищуром светло-голубых глазок.

На нем красовался колоритный наряд, главной компонентой которого был восточный халат, расшитый скачущими сиреневыми конями и ярко-золотистыми звездами. Халат был подпоясан обыкновенным солдатским ремнем, на котором висел кинжал, украшенный множеством сверкающих камней, – очевидно, бутафорских, как и само оружие.

Голову живописца венчал странный убор – нечто вроде квадратной шапочки, по углам которой поднимались миниатюрные пики с бахромой.

Из-под пол халата выглядывали спортивные бриджи, а также босые ноги, втиснутые в домашние тапочки с загнутыми носками.

Свищев пожал Пережёгину руку и осведомился хрипловатым баском: