Найти виноватого

На одной из иллюстраций героини пробирались по тундре в куртках с капюшонами и сапогах из тюленьей кожи. Они тащили за собой санки, и та, что шагала впереди, горбилась чуть меньше, чем вторая. В подписи говорилось: «Наше племя ушло на поиски еды, в землю за горами, о которой нам рассказывали деды. Но нас с собой не взяли с собой, потому что мы ходим медленно, опираясь на палки».

Некоторые куски текста особенно выделялись – например тот, в котором Чьидзигьяк говорила: «„Знаю, ты уверена, что выживешь. Ты же молодая“. Она горько улыбнулась, потому что лишь накануне их обеих признали слишком старыми».

– Это же о нас, – сказала Делла, когда наконец дочитала книгу и позвонила Кэти. – Одна моложе второй, но они обе в одной упряжке.

Сначала это была шутка. Их забавляло сравнивать свою жизнь в пригороде Детройта, сельском Нью-Гэмпшире, с борьбой за выживание, которую вели две старухи. Однако совпадения были очевидны. Делла переехала в Контукук, чтобы быть поближе к Робби, но два года спустя он уехал в Нью-Йорк – и оставил ее в лесу. Книжный магазин Кэти закрылся. Она начала торговать домашними тортами. Кларк вышел на пенсию и целыми днями торчал перед телевизором, очарованный ведущими прогнозов погоды. Пышногрудые прелестницы в узких ярких платьях колыхались перед картами, словно имитируя движения погодных фронтов. Все четверо сыновей Кэти покинули Детройт. Теперь они жили далеко, по ту сторону гор.

Кэти и Делла особенно любили одну из иллюстраций. На ней Чьидзигьяк бросала томагавк, а Са наблюдала за ней. «Если мы увидим белку – убьем ее томагавком, как делали в молодости», – гласила подпись.

Это стало их девизом. Когда одна из подруг расстраивалась или сталкивалась с проблемой, вторая говорила: «Время взяться за томагавк». Это значило: действуй, не ной.

С инуитскими старухами их роднило кое-что еще. Соплеменники бросили Чьидзигьяк и Са не только потому, что те состарились. Они постоянно жаловались. Вечно ныли, что у них что-то болит.

Мужья часто говорят, что их жены слишком много ноют. Но ведь это тоже нытье. Эдакий способ заткнуть женщин. Но Делла и Кэти понимали, что отчасти сами виноваты в своих несчастьях. Они позволяли проблемам нагноиться, они поддавались дурному настроению и дулись. Даже если мужья спрашивали, что случилось, они отмалчивались. Слишком приятно быть жертвой. Облегчив душу, они перестали бы быть собой.

Почему же ныть было так приятно? Почему после сеанса жалоб вы с сострадалицей чувствовали себя словно после сауны – обновленными, свежими, бодрыми?

Делла и Кэти порой надолго забывали о «Двух старухах». Затем одна из них перечитывала книгу и, преисполнившись энтузиазма, уговаривала подругу перечитать ее. Эта книга отличалась от детективов и триллеров, которые они обычно читали. Она скорее напоминала учебник жизни. Она вдохновляла их. Они бы не потерпели критических замечаний в ее адрес от своих высокомерных сыновей. Но теперь уже не было нужды защищать книгу. Продано два миллиона экземпляров! Юбилейное издание! Они были правы.

Когда Кэти приезжает в «Уиндем Фолз» на следующее утро, воздух пахнет снегом. Температура упала, и все вокруг словно застыло – ветра нет, птицы спрятались.

В детстве, в Мичигане, ей нравилась подобная зловещая тишина. Это значило, что уроки отменят и можно будет остаться дома с мамой и строить во дворе снежную крепость. Даже теперь, в семьдесят, она неизменно радуется метелям. Но теперь в ее предвкушении кроется некое тайное желание – стремление исчезнуть или очиститься. Размышляя о переменах климата и грядущих мировых катаклизмах, Кэти порой думает: да ладно, мы сами виноваты. Надо начать заново. С чистого листа.

Делла уже одета и готова к выходу. Кэти говорит, что она прекрасно выглядит, но не может удержаться от замечания:

– Скажи парикмахерше, чтобы не использовала кондиционер. У тебя слишком тонкие волосы. Кондиционер убивает весь объем.

– Сама попробуй ей что-нибудь сказать! – говорит Делла, переставляя ходунки. – Она меня не слушает.

– Тогда пусть Беннетт отведет тебя в салон.

– Конечно. Так и побежал.

Пока они выходят на улицу, Кэти отмечает про себя – написать Беннетту. Возможно, он просто не понимает, как такая мелочь – свежая прическа – поднимает настроение.

Передвигаются они медленно из-за ходунков Деллы. До парковки им приходится преодолеть пешеходную дорожку и бордюр. Когда они добираются до автомобиля, Кэти усаживает Деллу на пассажирское сиденье, а потом идет к багажнику и убирает туда ходунки. На то, чтобы понять, как их сложить и поднять сиденье, уходит некоторое время.

Затем они отправляются в путь. Делла наклоняется вперед, тревожно следит за дорогой и дает Кэти указания.

– Да ты уже ориентируешься, – говорит Кэти одобрительно.

– Ага. Может, таблетки сработали.