Наивная плоть

Финн подождал, пока за ним не захлопнулась дверь. Этот звук показался им обоим таким же воинственным, как гонг на боксерском ринге.

– Ничего не получится, Дина, так что лучше тебе просто смириться.

– Я! Хочу! Чтобы ты! Поехал! – ответила она, старательно выделяя каждое слово. – Я не хочу, чтобы мы мешали друг другу жить! Это важно для меня!

– А для меня важно, чтобы с тобой все было в порядке.

– Тогда сделай это для меня!

Он взял карандаш, провел по нему пальцами один раз, другой, потом с щелчком переломил на две одинаковые половинки.

– Нет.

– Ты рискуешь своей карьерой!

Финн наклонил голову, словно обдумывая ее слова. И, черт бы его побрал, внезапно улыбнулся. Ямочки на его щеках появились – и исчезли.

– Я так не думаю.

«Он сейчас, – подумала Дина, – такой же мощный, непоколебимый и невозмутимый, как гранитная глыба».

– Они отменят твое шоу!

– Выплеснут ребенка вместе с водой? – Хотя он не чувствовал себя особенно спокойно, но откинулся поудобнее назад и положил ноги на стол. – Я знаю, иногда наше руководство способно на дурацкие выходки, поэтому давай сформулируем это так: они отменят прибыльное, приносящее награды и высокий рейтинг шоу из-за того, что я временно не могу ездить в командировки. – Он смотрел на Дину потемневшими веселыми глазами. – Ну, наверное, тогда тебе придется меня содержать, пока я буду ходить в безработных. Может быть, мне это понравится и я вообще уйду на пенсию. Займусь садоводством или гольфом. Нет-нет, придумал. Я буду твоим менеджером. Ты тогда стала бы настоящей звездой – например, как певица западного кантри.

– Это не шутка, Финн.

– Но это и не трагедия… – Зазвонил телефон.

Финн снял трубку, сказал: «Потом» – и опять повесил. – Я остаюсь здесь. Дина. Я не смогу держаться в курсе расследования, если уеду в Европу.

– А зачем тебе держаться в курсе? – Она прищурилась. – Так вот чем ты занимаешься?! Вот почему в прошлый вторник вы пустили повтор?! И постоянные звонки от Дженнера! Ты не работаешь на передачу, ты работаешь вместе с ним!

– Но он не против. Почему тебя это возмущает? Дина резко отвернулась.

– Как я это ненавижу! Ненавижу, что наши отношения и профессиональная карьера перекрещиваются друг с другом и выбиваются из колеи! Ненавижу этот постоянный страх! Я подпрыгиваю на месте при малейшем шорохе в коридоре, вздрагиваю, когда открываются двери лифта…

– И я о том же. Я чувствую то же самое. Иди сюда. – Он протянул руку и схватил Динину кисть, пока она обходила вокруг стола. Глядя ей в глаза, привлек ближе к себе, на колени. – Я боюсь, Дина, боюсь. У меня даже поджилки трясутся от страха.

От удивления она приоткрыла рот.

– Ты никогда этого не говорил.

– Возможно, я должен был сказать это раньше. Мужская гордость – сложная штучка. На самом деле, мне надо быть здесь, мне надо в этом участвовать, знать, что происходит. Только так я могу бороться со своим страхом.

– Тогда пообещай мне, что не будешь ни экспериментировать, ни рисковать.

– Он охотится не за мной. Дина.

– Хотела бы я быть в этом уверенной. – Дина закрыла глаза. Но уверенности от этого не прибавилось.

После того, как Дина ушла, Финн спустился вниз, в видеохранилище. Какая-то мысль не давала ему покоя с того самого момента, когда он узнал об убийстве Маршалла. Ощущение, будто он что-то забыл. Или проглядел.

Рассуждения Бэрлоу об ответственности и верности подстегнули его память. Финн рылся в черных дебрях видеокассет, пока не нашел февраль 1992 года.

Он вставил кассету в видеомагнитофон и быстро Просмотрел несколько выпусков новостей – местных, международных, погоды, спорта. Финн не знал ни точной даты, ни того, сколько минут было отведено этому происшествию. Но был уверен, что старые связи Лью Макнейла с телестанцией Чикаго обеспечили хотя бы один полный репортаж о его убийстве.

Он нашел даже больше, чем ожидал.

Финн переключил пленку на нормальную скорость и, прищурившись, сосредоточился на репортере Си-би-си, стоявшем на заснеженном тротуаре тихого пригорода.

– Сегодня рано утром этот состоятельный район Нью-Йорка был потрясен сценой насилия. Льюс Макнейл, старший продюсер популярного ток-шоу «У Анджелы», был застрелен у своего дома на Бруклинских холмах. Согласно информации, предоставленной полицией, Макнейл, уроженец Чикаго, собирался ехать на работу, когда в него выстрелили с близкого расстояния. Жена Макнейла оставалась дома… – камера медленно показала дом, – и была разбужена звуком выстрела примерно в семь утра…

Финн внимательно выслушал все сообщение до конца. Мрачно просмотрел еще с неделю выпусков, замедляя пленку там, где речь шла о расследовании по делу Макнейла.

Потом, засунув блокнот с заметками в карман, направился в комнату новостей. Он застал Джо как раз в тот момент, когда оператор направлялся на какое-то очередное задание.

– Вопрос.

– Только быстро. Я уже должен бежать.

– Февраль девяносто второго. Убийство Макнейла. Ведь это ты ездил снимать в Нью-Йорк, правда?

– Что я могу сказать? – Джо полировал ногти о рукав своего свитера. – Мое искусство ни с чем не спутаешь.

– Точно. Как его застрелили?