Наизнанку

Уловила боковым зрением его движение. Правая рука была перекинута через спинку пустого стула, Олег о чем-то говорил с Курановым, при этом постоянно осматривал зал, начиная движение от входа, заканчивая на мне. Несмотря на атмосферу расслабленности, спина была настолько напряжена, что даже через ткань светлой рубашки прорисовывался рельеф мышц. Хотелось выгнать всех и прикоснуться, ощущая родную неровность от шрамов, повторять рваные линии, представлять боль, которую пришлось испытать. Не понимала, что со мной. Ведь думала, что сильнее влюбиться уже невозможно, но стоит только уловить его образ в толпе, как ноги становятся ватными, прогибаясь в мягкости желания, сердце бьется в нежности, а руки дрожат в неконтролируемой тяге. Он как магнит. Такой сильный, мощный, в поле которого я становлюсь мелкой скрепкой, обнажая душу, раскрывая сердце. Готова. Абсолютно точно — готова пойти за ним, хоть на край света. Хоть куда… Везде и всегда. И точка.

— Оксана, мне кажется, что тебя уже заждались за столиком! — не удержавшись, дернула ногой, намереваясь попасть в нее, но заметила, как округлились глаза Маринки, сидящей напротив. Сестра поджала губу, но воздержалась от истерики, отвернувшись к мужу. Но я-то понимала, что ей эта ситуация нравится все больше только потому, что столкнулась с чем-то неясным, тайным, запретным. «Любопытная Варвара»! Она видела меня насквозь! Пока они были в медовом месяце, мы переговаривались только по телефону, так что Марина не могла определить степень вранья, сгущавшегося вокруг меня. Но сейчас я не могла спрятаться, потому что ресторан отца был полон желающих поздравить меня с очередным бесцельно прожитым годом жизни.

Чтобы согнать румянец, отвернулась от стола, пытаясь выдохнуть и абстрагироваться от колких фраз Оксанки, от тяжелого, практически непробиваемого молчания Олега и от откровенно любопытных взглядов Маринки. Все столики были заняты. В тусклом свечном освещении все казалось таким волшебным. Хрустальные капельки бра впитывали теплое свечение и щедро рассеивали его по серебристым стенам. Троюродные тётушки в светлых платьях, братья троюродных дядь в строгих костюмах, маленькие дети, резвившиеся на детской площадке, отгороженной от основного зала кирпичным простенком. Белоснежные скатерти, серебряные салфетки, горы подарков, аккуратно сложенных у нашего стола. Все, как всегда… Но только мне хотелось оказаться в уюте нашей квартиры. Наедине!

— Нет, дорогуши. Теперь вы меня отсюда никаким тягачом не вытянете. Олеженька, дорогой. А ты женат? — она закурила и, выставив локти на стол, водрузила свою увесистую силиконовую грудь на белоснежную скатерть.

— Хм… Вот прямо в лоб? Да? — Олег, все это время игнорирующий ее атаки, обернулся. Осмотрел сидящих за столом, в поисках источника шума, прервавшего разговор. Но, как только он остановился на Оксане, быстро окинул ее раздраженно-утвердительным взглядом, затем выдохнул и положил руку мне на колено. Так тихо и совершенно незаметно. Даже ткань скатерти не шелохнулась. Странно, но я успокоилась. Дыхание стало восстанавливаться, румянец, поджаривающий лицо, отступал, а злость, закипающая где-то в районе горла, растворилась, будто и не было вовсе. Выдохнула.

— А чего тянуть? — Оксана вздернула подбородок, вытягивая и без того лебединую шею.

— Оксан, осади! — Маринка ткнула её в бок, но решительно настроенная Оксана даже не шелохнулась, продолжая сверлить томным взглядом Олега. Весь ее вид говорил о состоянии боевой готовности. Да от нее несло этой решимостью за километр. Я чуть не взорвалась, когда она скинула шелковый шарф, скромно переброшенный через плечи, при одном только появлении Олега в зале. Конечно, его сложно не заметить, но оголяться при виде первого встречного — это было основным ее жизненным кредо.

— Отстать, я не учу тебя семейной жизни, а ты не учи меня холостяцкой. Ясно? — казалось, что ничто не может оторвать ее от выбранной цели, даже любимая сестра. Поэтому она отмахнулась от Маринки откровенно пренебрежительным жестом. — Ну, так что? Женат? Хотя… Признаться, меня это совершенно не беспокоит.

— Хм… — Олег как-то резко дернулся и нагнулся над столом, впившись взглядом в Оксану. Мощная ладонь впивалась в тонкую ткань скатерти, казалось, что был слышен треск напряжения. Он поджал губы и прошелся по ней взглядом, но, не увидев для себя ничего интересного, снова отвернулся. — Да… Определенно. Ты одна из них…

— Из каких? — Оксана была явно не готова к такому повороту. Уверена, что в ее хорошенькой головке был выстроен длинный диалог, в котором не было места его словам, произнесенным в абсолютно пренебрежительном тоне. — Какие еще они? Что ты несешь?

— А какая разница? Тебя же это не беспокоит. — Олег пожал плечами, так и не повернувшись к своей собеседнице. Я чуть сжала его ладонь, потому что не ожидала настолько резкой реакции. Но Олег быстро отпустил моё колено, забирая с собой так нужное мне спокойствие.