Наизнанку

— Так! Я сам проверил. В системе нет следов, что их стерли. Я думаю, что камеры были просто выключены! Моисею звонил?

— Да… Библиотечный Мачо, а вот скажи мне, как ты думаешь, кто осматривал здание?

— Не знаю!

Я закурил и стал осматривать территорию.

— Кофе.

***

Мы сидели на уличной веранде ресторана, откуда хорошо просматривался задний двор здания. В руке тлела сигаретка. Тонкий дымок поднимался вверх, затем исчезал при дуновении ветра.

— Им разбили камеру. Только сегодня приедут менять, — Серега упал на мягкий диван.

— Я знаю…

— А какого *уя ты меня гоняешь?

— Прощупываю, с какой легкостью ты щелкаешь баб, — я кивнул в сторону румяной администраторши. — Она еще и денег не взяла?

— Не хотела. Но я всегда оставляю… — он растянулся в улыбке, от чего щеки девушки вспыхнули еще ярче. — Ты мне зубы не заговаривай! Что за добрачные ощупывания?

— Я же должен знать все твои сильные стороны?

— Для чего?

— Так… — я отмахнулся от Сереги. — Камеру на задний двор свернули на всякий случай, она абсолютно бесполезна. Двери нет, окна высоко, решетки. На стенах нет следов. А вот пожарная лестница вся в масле и ведет прямо к библиотеке. Яна вошла в универ с пакетом…

— Книги? Там были книги? — подпрыгнул Лазарь и закурил.

— Надеюсь. Левый фасад, задний двор — глухие. Парадный вход был под наблюдением…

— Остается только правый фасад, где лестница.

— Да! А там камер нет.

— Нет.

— Только если… — я вскочил с дивана и бросился обратно к зданию универа. — Как я мог не подумать?

Глава 3

Я всегда работал один. Привык. Не нужно поддерживать разговор, следить за реакцией собеседника, улыбаться, смеяться над не всегда удачными шутками. Я просто жил. Но теперь обстоятельства повернулись таким образом, что придется пересмотреть свои привычки. Голова трещала, виски пульсировали, руки сами потянулись к карману, в поисках сигарет. Закурив, упал на мягкий кожаный диван и закинул ноги на журнальный столик, уставившись в беззвучно работающий телевизор. Я отправил Лазарева к Моисею, чтобы не мозолил глаза. Но на самом деле, мне просто не хотелось, чтобы он знал, где я живу. Хотя, это глупо! «Папа» уже прощупал меня вплоть до группы крови, уж в этом я не сомневался! Но это не страшно.

Я предполагал, что окажусь под пристальным вниманием, как только покину здание аэропорта. И единственным, кому я был по зубам, был Моисеев Виктор Викторович. Ну, если честно, то он во мне заинтересован не меньше, чем я в нем. Скинув ноги со стола, уронил голову, прислоняясь лбом к холодному стеклу, на котором тут же появилась испарина. Я провел пальцем по ней, оставляя четкий отпечаток. Моисеев был не просто именем, он из той категории, кто подтверждает все слова действиями. И хоть я и не подал вида, но знал, что придется отвечать за свои слова. Он ждет от меня действий, чтобы оценить, посмотреть в деле. Правда, повод не тот. У меня не будет шанса, если не найду его дочь, то он молча скормит меня своим собакам. И это не пустые слова. Это обещание. А мне нравится… Хоть, какое-то разнообразие в жизни. Жизненная «зебра», так сказать. Ты держишь кого-то на мушке, а потом хоп, и уже на мушке сам… Шаг влево — пуля, шаг вправо — пуля… Выбор есть, но исход всегда один и тот же. Очень отрезвляет, надо признать. Зато весело!

Тело ныло, словно от ломки. Почему словно? Ведь я и правда ломал себя. По косточке, по суставу, рвал по мышцам. Мне надоело скитаться по странам, меняя жилье, окружение, климат. Переезжая из города в город, казалось, что меняется воздух, небо, звезды. Где-то люди улыбались, где-то отворачивались, боясь прямого взгляда. Где-то мучила бессонница, или наоборот, хотелось спать сутками. В одном городе изнывал от жары, в другом трясло от постоянного пасмурного неба и непрекращающегося дождя. Мне надоела кочевая работа, потому что в свои тридцать три года, ощущал себя на все пятьдесят.

Я выполняю работу, за которую не берется никто. И делаю хорошо.

И однажды решил вернуться в родной город, туда, где вырос, где лазил по гаражам, где стоял на учете у участкового. Алексеич… Он вцепился в меня с первого дня нашего «знакомства». Надо признать, что оно было не самым приятным, но все же чаем напоил. Он поймал нас, когда мы с одноклассниками забили стрелку соседней школе. Он запер нас в переполненный обезьянник, усадив рядом с бомжами, алкоголиками и наркоманами. Для нас, девятиклассников, это было своего рода приключением, которым можно было козырять перед парнями, кому не выпала удача быть схваченными. Меня бы он тоже не поймал, если бы я не тащил на себе друга, который пострадал в драке больше всех, а наш друг Илюха остался из солидарности.