Наизнанку

Снег валил всю ночь, а я так и не смог уснуть. Слышал, как за стеной плачет Янка. Так тихо, но в тоже время громко, заставляя содрогаться даже мое каменное сердце. Как только мы вошли в квартиру, она зашла к себе в комнату и больше не выходила. Я долго сидел на кухне, откуда была хорошо видна дверь спальни. Никогда не сталкивался с подобным. Ее горе было таким реальным, что казалось, что его можно ощутить, слизнув слезинку с ее щеки, почувствовав вкус боли на языке. Ходил по квартире, исследуя длинные коридоры. Такая огромная квартира, в которой нет места, где можно успокоиться.

— Привет, — выйдя из душа, буквально напоролся на Кролика, она стояла, прислонившись к стене. На ней была моя голубая рубашка, рукава которой были закатаны. — У тебя свой душ есть, почему ты занял мой?

— Деточка, хочу напомнить, что все ванные на этих двухстах квадратах — мои. Поэтому буду мыться там, где захочу!

— Хм… — она оттолкнула меня и просочилась в ванную, тихо прикрыв за собой дверь.

Я бросил взгляд на часы и пошел варить кофе, потому что без него не выйду сегодня на улицу. Открыл окно, выдыхая сигаретный дым. Снег, выпавший за ночь, укрыл припаркованные во дворе машины, спрятал детскую площадку. Ленивые дворники делали вид, что убираются, а сами прокладывали тонкую тропинку для пешеходов узкой лопаткой.

— Почему ты холост?

Дым застрял в горле, обжигая слизистую. Она застала меня врасплох. Из-за собственных мыслей не слышал, как она подкралась сзади. Капли воды стекали с длинных прядей и падали на тонкую ткань рубашки.

— Почему ты спрашиваешь?

— Ответь! — Яна нахмурилась и сложила руки на груди. Намокшая тонкая ткань стала просвечивать, облепляя аппетитную форму.

— Я не холостой, а свободный.

— Ответь!

— Потому что не нашел ту, которая не бросится в первый же день переделывать меня. Ту, которая пойдет вместе со мной по моему пути. Которая примет его, понимая, что другого пути не будет. Которая оставит семью и станет только моей. Которая вывернет свой мир наизнанку и примет меня таким, какой я есть. Которая не будет жить в иллюзиях, думая, что я изменюсь… Ясно? — сказал все это на выдохе, не отводя от нее глаз. Видел, как меняется ее лицо. На белоснежной коже промчалось миллион эмоций. От гнева до растерянности. Румянец сменялся бледностью, губы то смыкались в плотную линию, то открывались.

— Предельно! А ты? Ты что дашь взамен?

— Взамен я выверну себя наизнанку, отбросив все принципы, лелеющие собственную свободу.

— А что такое свобода?

— Тебя интерес…

— Что ты называешь свободой? — она резко перебила меня, не дав возможности увильнуть.

— Ни о чем не просить, ни на что не надеяться, ни от чего не зависеть!

— Ты свободен?

— Не совсем.

— Что из этого мешает твоему ощущению свободы?

— Ян, я и так сказал больше, чем был должен. И запомни, что все жизненные убеждения рано или поздно меняются. Нет ничего постоянного. Все временное. Друзья, враги, власть, машины, квартиры — все в жизни временное. Я скажу больше, мы с тобой тоже временные. У нас с тобой разные отрезки этого «временного», не укорачивай свой отрезок. Держись от меня подальше!

— Меня не устраивает понятие «временное». Я не хочу быть гостьей. Никогда не буду временной! Слышишь? Тогда вообще не впускай меня! Я никогда не буду для тебя удобной. Со мной не получится составить график. Я не буду Кроликом 1,3,5. Я буду Яной— 1,2,3,4,5,6,7! Я буду занозой в самом сердце! Слышишь? Я уже заноза!

— Чего ты ждешь?

— Хочу знать, чего хочешь ТЫ!

— Я хочу тебя! Но не могу себе позволить. Ты — слабость. А мне нельзя, слышишь?

— Ты можешь сопротивляться, но я вижу, что твои глаза перестали быть стеклянными. Ты смотришь на МЕНЯ, видишь МЕНЯ. Тебе нравились мои смс?

— Да, — почти застонал я, понимая, что сам позволил загнать себя в угол.

— Ты мог бы соврать.

— Мог… — впервые пожалел, что не соврал. Не понимаю, что на меня так действует? Ее серьезный вид или напрягшиеся соски. Влажную ткань обдувало холодным воздухом из открытого окна. Мягкая кожа стала сжиматься, превращаясь в крохотные бусинки.

— Даже если ты будешь сопротивляться, я останусь твоей слабостью, потому что от этого еще не придумали лекарства. С каждым днем я буду проникать в твою кровь все глубже. Даже придерживая на расстоянии, будешь помнить меня. Я «отравлю» сначала твое тело, а потом и душу! — Янка опустила руки, открывая моему взгляду рубашку, которая почти полностью намокла.

— Ты упускаешь только одну деталь, — голос стал хриплым настолько, что каждое слово приносило боль в горле.

— Какую?

— Я не спорю, что физически ты близка к моей полной капитуляции. Но душа? Детка, ты погорячилась! У меня ее просто нет.

— Есть! — она вытянула руку, ударяя указательным пальцем в мою грудь. — Ты просто с ней еще не знаком, но не переживай, я вас познакомлю.

— Пи*дец! Всю жизнь мечтал познакомиться, где ты раньше была? Ян, прекрати. Это ни к чему не приведет.

— Это приведет к сексу, — шепотом сказала Яна, облизнув пересохшие губы.