Наизнанку. Личная история Pink Floyd

Мы по-прежнему давали немало концертов, но между прошлогодними концертами и нынешними была существенная разница. Первоначальная андерграундная сцена распадалась, а клубы «Топ Рэнк» мы уже исчерпали. Под руководством Тони Говарда мы неожиданно очутились в весьма особой среде: сети университетов. Новые университеты росли как грибы в крупных провинциальных городах, а студенческие профсоюзы быстро обнаружили, что концерты – превосходный способ собрать деньги и даже получить прибыль. В большинстве университетов для привлечения известных групп имелись финансы, заинтересованная публика, подходящие концертные площадки, а зачастую и официальный секретарь, маниакально мечтающий стать бизнесменом. В семидесятые годы многие из таких секретарей стали известными промоутерами: классический пример – Харви Голдсмит, да и Ричард Брэнсон появился из той же среды.

Впрочем, мы не забросили и музыкальную сцену Лондона, хотя с тех пор, как Сид покинул группу, доверие андерграунда мы отчасти утратили (бытовало и по сей день бытует мнение, что уход Сида отметил конец «настоящей» группы Pink Floyd; понять я могу, согласиться – нет). Так или иначе, все менялось: новые клубы наживались на прежних идеалах «UFO».

К примеру, клуб «Middle Earth», который зародился в 1967 году как отросток «UFO», был скорее коммерческой музыкальной площадкой, нежели форумом для всевозможных опытов в смешанной художественной технике – такой психоделический «Марки», где выступали группы, которые можно было счесть плюс-минус андерграундными. Именно «плюс-минус», потому что большинство были обычными ритм-энд-блюзовыми группами, которые охотно поменяли свои костюмы от «Сесила Джи» и аккуратные стрижки на клеша и обязательные гривы с химзавивкой, взяли подходящее название в общем ключе «власти цветов», но по-прежнему выдавали старые добрые риффы Чака Берри.

Выступления в «Middle Earth» позволяли нам худо-бедно поддерживать репутацию андерграундной группы – хватало, по крайней мере, чтобы нас приглашали на вечеринки вроде той, которую Ванесса Редгрейв закатила в честь окончания съемок своего фильма «Айседора». Это определенно был допуск в мир людей, с которыми мы были счастливы познакомиться, однако в то время такое было редкостью. Никто из группы, похоже, никаких воспоминаний об этом богемном званом вечере не сохранил, зато кое-кто сохранил на память элегантные шелковые подушечки.

Мы становились все профессиональнее, и теперь у нас даже завелась нормальная бригада. Нашим первым по-настоящему опытным гастрольным менеджером стал Питер Уоттс. К нам он присоединился по рекомендации Тони Говарда, поработав с The Pretty Things. Любые разногласия в этой группе разрешались так: машина тормозила у обочины, дверцы раскрывались, пассажиры вытряхивались наружу, и следовала драка, после чего поездка продолжалась. Питер сказал, что с удовольствием позаботится о нашей аппаратуре, но, поскольку воспоминания о The Pretty Things еще слишком свежи, с самой группой общаться не хочет.

Позднее Питер передумал. Это оказалось очень кстати, поскольку у нас было только одно транспортное средство. Начав с четырехканального пульта WEM на краю сцены, Питер устроил нам настоящий расцвет гастрольной техники. Через три года мы уже использовали многоканальные микшерные пульты, стоявшие посреди зрительного зала и требовавшие многожильных кабелей, коммутаторов, а также изобилия микрофонов на сцене. Если учесть работу со звуком, транспортировку всей аппаратуры туда и обратно, починку ее в экстремальных условиях и постоянные разъезды, гастрольному менеджеру нужно было сочетание навыков инженера-электрика, тяжелоатлета и дальнобойщика.

Временами даже этих навыков не хватало. Один раз перед концертом в Дануне, к западу от Глазго, Питер выехал раньше нас. Он отвез на место все оборудование, однако из-за задержки с перелетом группе пришлось нанять рыболовное судно и перебираться через озеро в кромешной тьме во время шторма в восемь баллов. Причалив к берегу, мы шатко заковыляли к гостинице, которую нетерпеливая публика уже собиралась разнести на куски вместе с нашей аппаратурой. Под конец выступления благодарный промоутер объявил, что, поскольку мы прибыли поздно, он, к великому сожалению, не сможет нам заплатить. После краткого спора, в ходе которого выяснилось, что промоутер, учитывая его шестифутовый рост и команду еще более крупных друзей-горцев, находится в своем праве и что никаких рейсов до завтра не ожидается, мы забрались в фургон и пустились в бесконечное путешествие на юг.