Наизнанку. Личная история Pink Floyd

У группы тогда был довольно мрачный период – хотя публика, надо надеяться, не догадывалась. Погода тоже не радовала: холодный дождь и низкие облака сопровождали нас от Эдинбурга до Кардиффа. Хотя нам впервые хватало средств, чтобы устроить достойное сценическое шоу, мы были сильно недовольны тем, что делаем, а может, тем, как мы это делаем. Мы догадались, что идея гастролировать не дольше месяца, казавшаяся нам отличной, имела обратную сторону. На трехнедельных гастролях первая неделя – это, считай, передвижная репетиция; ко второй неделе шоу плюс-минус складывалось, а на третьей неделе мы всё меньше думали о музыке и всё больше – о возвращении домой.

Наше недовольство усугубляли проблемы с персоналом. После семи лет работы главным «роуди» нас покинул Питер Уоттс. Он довольно долго катился по наклонной и в итоге стал совсем ненадежным. Однако, поскольку члены группы были не вполне в ладу друг с другом, а четкой иерархии у нас не существовало, с проблемой мы не справлялись. По меньшей мере однажды Питера утром уволил один член группы, а днем восстановил в должности другой. Я долго не понимал, что у Питера развилась серьезная наркозависимость. Очевидно, у меня сохранялся весьма наивный взгляд на аппетиты гастрольной бригады. Так, много лет спустя я выяснил, что один из наших давнишних работников пришел к нам вовсе не из любви к музыке, а с целью выплатить другому нашему работнику долг за наркотики. Когда ситуация с Питером стала совершенно неприемлемой, мы постарались действовать деликатнее, чем с Сидом, и устроили Питера в клинику – нельзя сказать, что это вообще не принесло пользы, но ключевую проблему не решило, и в 1976 году он, увы, умер от передоза.

Когда Питер ушел, наш главный осветитель Артур Макс был повышен до должности шефа гастрольной бригады, но крайняя вспыльчивость и непомерное самолюбие, которые помогли Артуру стать талантливым дизайнером-осветителем, мешали ему быть хорошим лидером. Однако иных кандидатур в нескладном сборище техников и наладчиков аппаратуры не наблюдалось. Норов Артура вносил свою лепту в общую атмосферу напряженности и хаоса. Фил Тейлор столкнулся с Артуром Максом, когда тот достиг вершин догматизма. Артур отвечал за все технические аспекты, включая звук, о котором мало что знал. Фил спросил: «Что я должен делать?» – на что Артур ответил воплем: «Не лезь ко мне, просто делай!» В другой раз Артур захотел снять концерт на кинопленку, для чего залил сцену ярким белым светом, который убил наше световое шоу на корню.

Мы также в срочном порядке взяли звукорежиссера, но у него не было опыта работы на живых концертах, а из-за всяких технических и личностных факторов ему пришлось еще сложнее. Площадки, где мы играли после успеха альбома «Dark Side», были повыше классом, чем университетские залы. Зачастую то были огромные и гулкие административные помещения с проблематичной акустикой и без подходящего места для размещения микшерного пульта. Усовершенствованный пульт Энди Березы, который нам сделали на заказ, прибыл поздно, у него были серьезные проблемы с доводкой, и плюс ко всему наш звукорежиссер раньше не работал с подобной аппаратурой.

Вдобавок он крупно налажал, не сумев наладить контакт с остальной гастрольной бригадой: однажды ночью его коллеги смонтировали под новеньким микшерным пультом набор фейерверков. Когда бедняга включил пульт, фейерверки рванули, напугав до полусмерти несчастного звукорежиссера, который решил, что взорвал новехонькую аппаратуру к чертовой матери… После такого промаха его дни с нами были сочтены. После трех концертов нам пришлось заменить этого несчастного Брайаном Хамфрисом, инженером, с которым мы познакомились при работе над саундтреком для фильма Барбета Шрёдера «More». Брайан тогда записывал шоу для радио, и едва он закончил работу, мы выдернули его из фургона Би-би-си и посадили за микшерный пульт. Он был знаком и с нами, и с гастрольной бригадой, а его опыт работы в студии и в дороге с группой Traffic по крайней мере вселял в нас уверенность, что качество звука будет приемлемым. Однако, наученные горьким опытом, мы попросили Криса Томаса посидеть с Брайаном и оценить его работу. Брайан то ли продемонстрировал железную уверенность в своих силах, то ли просто не заметил Криса.

Нам как членам группы сильно недоставало ответственности. Похоже, всех куда больше интересовало, к примеру, бронирование корта для сквоша, нежели совершенствование программы. В результате концерты наши как технически, так и музыкально становились бестолковой смесью хорошего и плохого (а порой и злого). Исключением были наши бэк-вокалистки Карлина Уильямс и Венетта Филдс, которые всегда замечательно выступали, классно выглядели и отправлялись спать, как только группа начинала ссориться или дуться.