Наизнанку

— Я лишь попросила ее сделать то, что она обязана, а именно измерить глюкозу новенькой больной. Ее никто не осматривал, лежит она в нашей палате и мягко говоря, ей не очень хорошо. На мою просьбу сделать то, о чем я попросила, она сказала, что это сделают медсестры новой смены, а ее рабочий день уже закончен. Я попросила об этом без пятнадцати восемь! Я ей не хамила, не дерзила и не делала ничего такого, чем можно было вызвать такую реакцию. А на просьбу дать мне глюкометр и сделать это самостоятельно, она сказала, что не знает где он, а лазить по их полкам мне не позволит. Кто из нас прав, Марк Михайлович?

— Ты, — кладу вещи на диван и сам сажусь рядом, хлопаю по сиденью, подзывая к себе Марину. — Присядь.

— А без этого никак?

— Сядь я сказал, — Марина нехотя присаживается на диван, казалось бы, специально сел так, чтобы пристроила свою задницу близ меня, но нет же, и тут как-то присела, чтобы не касаться моих ног. Иногда мне кажется, что я ей неприятен, что в действительности странно. Я реалист и знаю, как действую на женщин, с этой-то что не так?

— Вы долго будете рассматривать мои ноги?

— Что?

— Перестаньте смотреть на мои бедра, вот что.

— Я не на них смотрел, а на расщелину.

— Какую расщелину?!

— Которая у тебя между ног. Ну чего ты как дура, ей Богу, сдались мне твои ноги. Я смотрел на то, что ты всегда садишься как можно дальше. Я тебе настолько неприятен?

— Мне не нравится, когда меня касаются посторонние люди, вам ли не знать, что вы привлекательный мужчина и назвать вас неприятным даже у меня не поворачивается язык.

— Прям камень с души упал. Ладно, это все ерунда. Запомни еще одну вещь в копилку своих знаний-главный человек в отделении ни заведующая, ни врач. Главная-это медсестра, точнее медсестры. Все до единой. С ними надо дружить всегда, даже если ты хочешь в тайне их укокошить. Твои недовольства выйдут боком только тебе. Будь умнее и хитрее, без этого в нашей профессии тебе будет туго. Да, Мария Ивановна истинная стерва, но сделай ей скидку на то, что к утру она устала. В следующий раз, когда тебе понадобится сделать что-то срочно в восемь утра задобри ее-положи ей шоколадку на стол, скажи, как она похудела или какая у нее сегодня красивая прическа, ну или что там осталось от нее.

— Но это все неправильно и несправедливо, это ее обязанность! — так яро сокрушается девчонка, что мне становится ее жаль, справедливости захотела, смех. Встаю с места и иду ставить чайник.

— За такую зарплату как у них, никто не будет держаться за это место, ты здесь неделю и, наверное, заметила, что у нас нет постоянных медсестер, они выполняют свою работу, откровенно говоря халтурно и хреново, но ты представь, что не будет и этого. Ты справишься с их работой? Не забывай, что у тебя есть основная твоя. Справишься? — поворачиваюсь к ней и смотрю на возмущенное лицо.

— Я умею делать инъекции.

— Я не спрашиваю тебя, что ты умеешь и чему можешь научиться. Я говорю лишь то, что ты со всем не справишься, даже если здесь будешь ночевать. Ты человек, а не робот. В общем сделай главный вывод-подружись с медсестрами, делай из себя дурочку чаще, чем, видимо, ты привыкла это делать в обычной жизни. И, пожалуйста, прекрати кривить нос. Такое ощущение, что он живет отдельной жизнью и не дуйся.

— Почему вы работаете здесь? — неожиданно спросила Марина. — Я видела вашу машину, это не уровень нашей больницы. На вас точно дорогие часы и ботинки, стало быть вы точно не бедный. Только не говорите, что на все это заработали здесь.

— Знаешь, Мариночка, — подхожу к ней ближе, — если вдруг когда-нибудь мы перейдем границу твоего личного пространства, я обязательно поделюсь с тобой… очень многими вещами.

— Что это сейчас было?

— Что?

— Ничего, отойдите от меня.

— Господи, какой ты все-таки тяжелый человек.

— Во мне сорок семь килограмм веса.

— Не прикидывайся дурой. Я переодеваюсь, дальше мы идем налаживать контакт с медсестрой, а потом уже направимся осмотреть твою тетку, которой не очень хорошо.

— Главное наладить контакт, а не нагадить.

— Точно.

***

— Марк Михайлович, вы мне срочно нужны.

— Я понял, когда ты так говоришь, все хреново. Может ты дашь мне минуточку передохнуть после реанимации? Я между прочим стресс получил.

— Нет, не дам. По моему скромному опыту, все реально плохо. Там новенький больной, по-видимому после инсульта, говорить ничего не говорит, мало на что реагирует, а вот живот у него огромный.

— Конечно огромный, что ему еще остается делать, кроме как есть.

— Прекратите, я имела в виду не это. Мне кажется у него мочевой пузырь выше пупка. Живот напряжен, в общем…

— Я понял, все очень хреново. Пойдем.

Все-таки хорошо, что Марина оказалась бдительной барышней, в реале действительно оказался пи*дец.

— Марин, ты дозвонилась?

— Да. Наш консультирующий уролог на больничном, у других операционный день. Смогут подойти только ближе к пяти.

— К пяти он уже лопнет.

Набираю номер, в надежде, что хоть кто-то к нам подойдет чуть раньше, но ответ такой же.

— А какое было хорошее утро. Пойдем в процедурный.

— Зачем?