Наизнанку

— Смотрите, Константин, как обстоят наши дела, — отстраняю Марину в сторону. — Я напомню, что это больница скорой помощи, здесь не выбирают место, где спать, здесь лечатся. Вы же у нас человек опытный и должны уже запомнить, что больного помещают в ту палату, где есть свободная койка. Можете пройтись по мужским палатам, посмотреть наличие свободных мест, записать какое приглянется и подойти с этим вопросом к заведующей отделением. А я, как и Марина Евгеньевна занимаемся вопросами лечения. И да, лечащего врача, как и незнакомого человека, хватать за руку дурной тон. Больше так делать не надо. В девять тридцать у нас будет обход, тогда и увидимся, если останетесь в этой палате. Вопросы есть, Константин?

— Что-то вы злой с утра, две недели назад были куда добрее.

— А у меня хомяк умер пять дней назад. До сих не могу пережить. Идите в палату, Константин, — подмигнув Марине, убрал руки в карманы и зашел в палату. Начинается, бл*дь.

— Я тебе говорил не подходить к нему одной? Ты, кажется, кивала, что поняла, но в результате я застаю тебя почти прижатой к стене.

— Вы сказали мне не хамить ему, и я не подходила к нему. Просто зашла в палату, он сам увязался. Не посылать же мне его, — поправляя выбившуюся прядь волос из прически, возмущается Марина. Так стоп. Прическу какую-то соорудила, накрашенные глаза, короткая юбка, судя потому что виден только халат, и туфли на каблуке. — Ну что вы опять на меня так смотрите?

— У тебя сегодня праздник? День рождения у подружки, друга?

— Нет. Почему вы спрашиваете?

— И никуда не идешь сегодня? — игнорирую ее вопрос.

— Иду. Домой. У вас все нормально?

— У меня да, а у тебя? Как нога? Почему трубку не брала, кстати?

— А у меня телефон сломался, с ногой все отлично.

— Так, что ты решила надеть туфли и снова на*бнуться? Ой, прости, навернуться.

— Это маленький и удобный каблук, а навернулась я в кроссовках. Ваш знакомый врач сказал, что мне нужно носить маленький каблук, а не плоскую подошву. Но спасибо за заботу.

— Пожалуйста. Пойдем, введу тебя в курс дела.

Пропускаю Марину вперед, а сам оцениваю ее походку. Не хромает и вполне уверенно идет на каблуках. Все могу понять, но по чью душу накрасилась и переодела джинсы?

***

Что-то в очередной раз пошло не так. Марина отсутствовала чуть более двух дней, но что-то в ней изменилось. Девки порхают и внешне преображаются только в двух случаях-насолить подружке и, если… влюбились. Подружек рядом нет, я бы предпочел второй вариант, вот только на меня она не смотрит. Для кого ж ты разоделась? Вместо того, чтобы думать о работе, я думаю о том, что на ней надето. Чулки или колготки? Блин, не о том я думаю…

— Давайте все же увеличим Орлову вечернюю дозировку?

— Давай. Ставь ему сорокет.

— Вы что, это же много.

— Не боись, в кому не введем. Зато к утру прочувствует все радости гипогликемии. И на обходе будет молчать, урод.

— Может не надо? Он же на уши сестер поднимет и еще больше будет жаловаться.

— Я же по глазам вижу, что ты тоже хочешь это сделать. Ладно, давай тридцатку. Подай, пожалуйста, чистый лист, — Марина наклоняется к принтеру, а я делаю то, что можно расценивать не иначе как болезнь- приподнимаю края халата вместе с юбкой. Ну слава яйцам-колготки.

— Что вы делаете?

— Мне показалось, что у тебя стрелка на колготках.

— И что?! Вы мне решили ее заштопать или просто полапать меня? — возмущенно произносит Марина.

— Нет, там все цело, штопать не надо, скорее второе.

— Знаете что?! — со злостью произносит Марина.

— Знаю. Собирайся, мы идем на консультацию.

— Но уже шесть вечера.

— И что? Ты два дня сачковала, дуй переодеваться, консультация в другом комплексе. Жду тебя минуту.

Допиваю остывший кофе и иду к выходу, где сталкиваюсь с Леной.

— Ой, извини. — Мама дорогая, изыди.

— Ничего страшного. Марина, пойдем.

***

Смотрю на его выражение лица и в который раз не могу понять, почему он не скрывает своих намерений? Мне лезет под юбку, а новому врачу кривит лицо. Не пойму, мне нравится это или нет? Нет, то, что он открыто пялится весь день на мои ноги, мне льстит. Но лезть под юбку-перебор. Берегов не видит от слова совсем. Хотя это тоже привлекает. Да что у меня в голове? Сказала же не думать о нем и на тебе. Ничего, скоро придет какая-нибудь супер-секси ординатор и внимание этого бабника к моей скромной персоне улетучится едва начавшись. Хотя и новая терапевт относится к такой категории, чего он морду-то кривит?

— Ой, — идиотка, под ноги надо смотреть!

— О чем задумалась, Мариша-слепыша, — подхватывает меня под руку юбочник.

— О вас.

— Ну наконец-то. Значит сегодня ко мне или сначала где-нибудь поедим?

— Поедим. Вы у себя, я у себя, — Марк открывает дверь, и мы заходим в другое здание.

— Какая ты все-таки вредная, Марина, — нажимает на кнопку лифта.

— Лучше быть вредной, чем такой как вы.

— А какой я? — створки лифта открываются, и Марк пропускает меня вперед, нажимает на пятый этаж.

— Вы юбочник.

— Кто?

— Кобель, вот кто.

— Ну да, потаскун. Трахатус усе, что движитус, а все что не движитус, подвинутус и все равно трахатус.

— Это что сейчас было?!

— Латинская трахательная поговорка.