Накал страстей (ЛП)

Я отвернулась от него прежде, чем он смог увидеть мое лицо. Мне нужно было спрятаться. Желание было непреодолимым. Поэтому я попыталась закрыться в кабине на нижней палубе, а моей конечной целью был один из двух шкафов. Но, так или иначе, поняв мои намерения, Мартинна этот счет имел другие планы. Я слышала, как его кресло поцарапало палубу и его торопливые и быстрые шаги вокруг стола.

Он наступал мне на пятки и схватил меня прежде, чем я успела дотянуться до ручки дверцы шкафа.

Мартин схватил меня за плечи и повернул лицом к себе.

— Отпусти меня!

— Господи, Кэйтлин! Успокойся ты на минутку. Ты хотела, чтобы я защищал себя, так что слушай.

— Ненавижу тебя! — Я кричала, в действительности не имея этого в виду. Кроме того, ощущение удивительной драмы подходило данному моменту, я хотела сделать ему больно. Потому что мне было больно.

— Нет, это не так. Ты влюблена в меня. — Он выглядел ошеломленным моим порывом, но звучал почти довольным этим, словно моя реакция была частью какого-то большого плана, стратегии, в которую он играл.

К черту все, он был задирой. Я знала это, но, должно быть, я забыла об этом где-то между его ртом, его руками, его глазами и словами.

Я ответила на это обвинение сквозь стиснутые зубы, что прозвучало совсем не убедительно.

— Нет, это не так.

Я боролась с его захватом, толкаясь в его гранитную грудь. Конечно, из этого ничего не вышло, но заставило его изменить захват, чтобы я перестала избивать его.

— Послушай меня, Кэйтлин. Просто... можешь выслушать?

Сделав глубокий вздох, я заставила себя успокоиться.

Если ты не чувствовала себя спокойно, не значило, что ты не могла быть спокойна.

Я замерла. Закрыла глаза, чтобы не видеть его. Мне нужно было отстраниться. Мне необходимо подумать или обмануть, чтобы пройти через это. Мое желание плакать рассеялось, когда я обдумала свой план действий.

Я бы... Я бы просто оттолкнула его своим равнодушием. Я бы смогла это сделать. Я делала это в течение нескольких месяцев, прежде чем он нашел меня в том шкафу в лаборатории и все превратилось в ад.

Я прочистила горло, проверяя устойчивость моих голосовых связок.

— Я передумала. Мне это не интересно. Мне плевать. — Он рассмеялся на это, хотя это звучало разочарованно.

— Закрываешься от меня, не так ли? Как удобно, можно перевернуть наши чувства так легко.

Я не открывала глаз, повторяя снова и снова: даже если ты не чувствовала себя спокойно, не значило, что ты не могла быть спокойна.

У меня не было причин отвечать ему, так что я не отвечала. Я просто делала вид, что его не было. В конце концов, ему пришлось отпустить меня. Когда мне было одиннадцать, я провела семь часов в шкафу, ожидая, пока уйдет няня. Я не любила ее, потому что она жульничала в Монополию.

Мартин не жульничал в Монополию, но он просто признал, что использовал меня из- за того, кем была моя семья. В некотором больном умысле, это имело смысл. По его собственному признанию, колледж был одним масштабным собеседованием его одноклассников для будущей империи Мартина Сандеки. Почему бы ему было также не опросить девушек на роль подружки?

В игре жизни это делало его одним из моих наименее любимых людей. Он манипулировал мной. Делал то же самое, что так ненавидел в других. Он знал, что я была влюблена в него. Он знал. Я была первой девушкой, которую он собирался испытать? Подружка Мартина Сандеки номер 1:0?

— Ты такая упрямая.— Теперь это прозвучало расстроено. — Открой глаза и посмотри на меня.

Я не могла. Вместо этого, я мысленно отстранилась от него. Все, что он сказал и сделал, становились изобличающими доказательствами, и я почувствовала, как расло онемение.

— Отлично. Сделаем это по-другому.

Захват Мартина изменился, он пошел со мной назад. Моя задница ударилась о высокий матрас двуспальной кровати в каюте, прежде чем я смогла понять, что происходило, он поднял меня на руки и положил на кровать.

После этого я открыла глаза, карабкаясь прочь в дальний угол матраса. Я свирепо посмотрела на него, надеясь дать этим понять, что я убила бы его, если он попытался бы прикоснуться ко мне с намерением возбудить.

Будто поняв скрытую угрозу, он поднял руки вверх, сказав:

— Я не буду прикасаться к тебе, если ты не захочешь. Я просто присяду с этой стороны. Но ты должна пообещать, что не будешь прятать от меня лицо и закрывать глаза. Мне необходимо, чтобы ты смотрела на меня, когда я скажу это. Мне нужно видеть тебя.

Я ничего не сказала. Не собиралась давать ему никаких обещаний.

Он замолчал, рассматривая мое лицо. Наконец он сказал:

— Ты хороша в этом. Тебе нужно научить меня, как делать это — закрываться в себе. Это очень удобный навык. — Эти слова были на удивление печальными, на грани сарказма и злобы.

Я подтянула колени к груди, обняв себя руками и ничего не говоря. Хотя у меня сложилось стойкое впечатление, что он тянул время. На мгновение я задалась вопросом почему, а потом стала злиться на себя за любопытство. Мне плевать.

Он сидел на краю кровати в противоположном углу, лицом ко мне. Черты его лица были жесткие, на грани обиды.

Внезапно, сделав глубокий вздох, он сказал: