Накануне

   -- Приводи их завтра. Выслушаю, -- согласился Михаил Черниговский.

   После ухода Юрия Мстиславовича, в горнице собрались бояре: великие и не очень. Князь позвал их чтобы изложить суть дела, прося совета.

   -- Не можно пустить Изяслава в Галич, -- первым высказался боярин Варфоломей Кормиличич.

   Остальные бояре и старшие дружинники, присутствующие на совете, согласно закивали головами.

   -- А если Изяслава посадить на Киевский стол? -- предложил Максим Лукинич, самый молодой из бояр черниговского князя.

   Михаил Всеволодович сам уже думал об этом. Изяслав в Галиче наломает дров, мстя за своих дядьев и потеряет княжение. Сам же Михаил должен сделать выбор между столь желанным Киевом и Галичем, где ольговичи имели свои интересы. Терять уникальный шанс Михаил не собирался, но не заручившись поддержкой своих бояр и дружины рисковать не имело смысла.

   -- Торческ хочу под себя забрать, -- ввернул Михаил, когда бояре спорили насчет похода на Галич.

   -- Торческ принадлежит Киеву, -- заметил Варфоломей Кормиличич.

   -- Ну и что? -- мягко возразил Максим Лукинич. -- Владеет-то им Даниил.

   -- Владел, -- поправил боярина князь.

   -- Дозволь, княже слово молвить? -- спросил один из любимых дружинников князя.

   -- Говори, -- разрешил Михаил Всеволодович.

   -- Мыслю я, надо идти на Киев и брать всю землю Киевскую.

   -- С половцами Киев взять - на раз -- поддержал дружинника Максим Лукинич. -- Кыяне сами позовут тебя князь.

   -- Как позовут, так и выгонят, -- вставил свое слово другой дружинник, уже более двадцати лет верой и правдой служивший черниговскому князю.

   -- Что-то я не узнаю тебя Глеб Сигурдович, -- ехидно заметил Максим Лукинич. -- Али состарился?

   -- Рука моя тверда! -- жестко урезонил молодого боярина старый воин.

   Глеб Сигурдович сын известного в свое время бойца, обладал отцовской силой и хитростью северян, помноженной на половецкое коварство. Мать его - дочь половецкого хана, убитого Сигурдом в честном поединке.

   -- А коли не веришь - готов доказать на деле, -- с ничем не прикрытой угрозой в голосе сказал Глеб Сигурдович.

   -- Да ладно тебе... пошутил я -- поспешил примириться молодой боярин.

   -- Шутники все на полке стоят, -- проворчал Сигурд.

   Максим Лукинич побледнел. В Чернигове всем известно пристрастие Глеба к черепам поверженных в поединках богатырей. Из них он делал чаши и любил бережно перебирать их долгими зимними вечерами, рассказывая детям и внукам увлекательные истории из своей бурной молодости.

   -- В Киеве садить на стол надо Изяслава, -- убежденно заявил дружинник. -- Без наших мечей он там долго не усидит...

   -- И отдаст Торческ князю! -- продолжил за дружинника Варфоломей Кормиличич.

   -- А самому в Галиче сесть, -- закончил мысль князь.

   -- Звали? -- видя, что князь находится в задумчивости и никак не обращает на него внимания Сашка настойчиво повторил вопрос и видя, что князь наконец-то заметил его, поприветствовал. -- Буди здоров, князь.

   -- Ты почто князя убил? -- сухо спросил Михаил Всеволодович, поворачиваясь к Сашке.

   -- Я? Какого князя? -- ошарашенно спросил парень.

Глава 12. Птица вольная

   Небольшой отряд всадников выехал из лагеря черниговцев под Торческом ранним утром. Впереди на пегой кобыле скакал молодой парень в половецком платье. Впрочем, большинство его товарищей мало чем отличалось от половцев - все те же япончицы, кривые сабли на боку, зачехлённые луки и тулы со стрелами притороченные к седлам, походные сумы полные припасов на дорогу, свернутые одеяла и другие полезные в пути вещи. В середине колонны ехали привязанные к седлам пленники. С обеих сторон их сопровождали молодые парни, добродушно беседующие с пленниками. За ними следовали сани полные добра, укрытым рогожами. Замыкал колонну воин в меховом налатнике зияющем огромной прорехой на спине, через которую была видна добрая кольчуга. Шелом воина болтался левом боку лошади, а справа висела огромная секира, рукоять которой любовно поглаживала рука всадника.

   Один из пленников вырвался вперед, поравнявшись с передним всадником.

   -- Там, за рощей, начинаются моя земля, -- сказал он с тревогой в голосе.

   Сашка вздрогнул. После встречи с черниговским князем он питал неприязнь к дубовым рощам. Облыжно обвиненный в убийстве одного из сыновей Мстислава Удатного, он остался жив благодаря великодушию и справедливости князя. А ведь вполне могли и повесить в священной роще на ветвях столетнего дуба. Они как раз проезжали мимо этой рощи, где испокон веков совершались ритуальные казни злодеев. Принцип талиона в древнерусском обществе понимался двояко. Иногда в буквальном смысле. На Сашку, как на убийцу, указывал кинжал, висящий на поясе. Он ему достался от убийцы Ратьши. Кто знал, что тот воин был не простой, а самый настоящий князь. И вел он себя подло, не по-княжески. Нашлись видаки, свидетельствовавшие против Сашки. Якобы убил он уже сдавшегося и безоружного князя. Естественно видаки - все поголовно люди брата покойного князя. И болтался бы он в петле, если бы не парни, свидетельствовавшие в его пользу, да пленный торк Чурнай, служивший покойному.