Накануне 22 июня. Был ли готов Советский Союз к войне?

«4. Донесения по радио посылать открытым текстом, ему должен предшествовать пароль “СЛОН” и цифра, шифрующая должность доносящего (см. приложение 1). Для проверки подлинности донесения в конце его должен стоять отзыв “СНАРЯД”. Донесение должно быть отправлено через радиостанции 11-АК или РСБ на волне 156. Для своевременного получения донесения приемники всех штабов соединений с 17.6.41 г. должны стоять на волне 156».

Трудно назвать какие-либо мероприятия в повседневной деятельности войск (не связанные со строительством гаража для командира части или соединения[100]), которые бы не способствовали делу повышения боевой готовности. Весьма поучителен в понимании деятельности по обеспечению боевой готовности уже упомянутый Приказ войскам ПрибОВО № 0052 от 15.06.1941 [1], в котором, в частности, говорится:

«Проверка боевой готовности частей округа показала, что некоторые командиры частей до сего времени преступно не уделяют должного внимания обеспечению боевой готовности и не умеют управлять своими подразделениями и частями. <…>

Готовность бойцов 90-й стрелковой дивизии плохая — ранцы не укомплектованы, воды во флягах нет, снаряжение не подогнано. <…>

Распределение продуктов на суточные дачи в 286-м стрелковом полку не произведено, и бойцы суточной дачи на руках не имеют».

Приведенный фрагмент из приказа командующего ПрибОВО наглядно демонстрирует блестящее знание генералом Кузнецовым Федором Исидоровичем всех тонкостей воинской службы и прекрасное владение им информацией о состоянии вверенных ему войск[101].

Еще один яркий пример по обеспечению боевой готовности можно найти в директиве Генерального штаба войскам западных военных округов от 13.06.1941. В ней, в частности говорится:

«1. Для повышения боевой готовности войск округам все глубинные стрелковые дивизии и управления стр. корпусов с корпусными частями вывести в лагерь в районы, предусмотренные для них планом прикрытия (директива НКО за № 503859/сс/ов)».

В самой директиве нет ни слова о приведении войск в (полную) боевую готовность, и она этого не требует. Но из нее вытекает, что новая (видимо, более выгодная) дислокация некоторых (глубинных) соединений будет способствовать повышению (обеспечению) боевой готовности.

Поэтому главнокомандующий, а тем более Верховный, должен очень хорошо понимать, что именно он требует от подчиненных ему войск, применяя в директивах термин «боевая готовность».

Завершая условно теоретическую оценку соотношения между боевой готовностью и другими составляющими обороноспособности и боеспособности, необходимо показать реальное состояние советских войск и системы их управления в 1941 году, а также общий уровень подготовки советских командиров и начальников. Все эти показатели наиболее ярко продемонстрировала вторая агрессия Советского Союза во Второй мировой войне[102], то есть захват силой части территории Финляндии.

Против этой крошечной (по советским меркам) страны Сталин выставил группировку войск, на порядок превышавшую все вооруженные силы Финляндии. Так, на 11 февраля 1940 года группировка советских войск составляла более 460 тысяч человек, то есть почти в три с лишним раза превышала войска финнов. Танков же было выделено в 44 раза, а самолетов почти в 12 раз больше. Казалось бы, что при таком немыслимом перевесе советские войска должны были за пару дней буквально стереть финнов с лица земли. Однако все оказалось совсем не просто, и горстка защитников Финляндии действительно смогла оказать жесточайшее сопротивление советским войскам и нанести им огромный урон. В результате этой кампании потери Советского Союза составили без малого 400 тысяч человек по личному составу (в шесть с лишним раз больше, чем у финнов), почти 2400 танков, или в 300 раз больше, чем у финнов[103], и около 750 самолетов, то есть в 12 раз больше, чем у защищавшейся стороны.