Накануне

– Кто она? – Кричим втроём.

– Любовь Петро-о-овна… – всхлипывает Маруся.

– Это точно Евдокия, няня наша разболтала… – опускает плечи писатель. – жалкая и ничтожная личность.

– … она раньше служила кухаркой у Орловой, сплетница та ещё, наплелала ей ещё в Москве, будто Аня – колдунья, – подтверждает жена. – а когда слухи пошли уже в Крыму по санаторию, Любовь Петровна с Гришей по соседству дачу снимали, что Иля вылечился от туберкулёза, сама прибежала ко мне, умоляла познакомить с Аней…

"И ты, конечно, отказать ей не смогла".

– Тук-тук, тук ту-ук. – Кто-то сильно постучал в дверь.

– Проходите в гостиную, – спохватывается хозяйка. – Иля, будь уже хозяином.

– Лучше на кухню, – начинает суетиться Ильф. – у меня такое вино крымское есть, закачаетесь…

– Орлова? – Шепчу Оле.

– Моя мама боготворила её…

"Ну а это здесь причём"? Бережно поддерживаемая под руку мужем, знаменитым режиссёром Александровым, в прихожую нетвёрдой походкой вступает Любовь Орлова в длинном белом шёлковом платье с длинными рукавами, закрывающими кисти рук, наспех причёсанная, мертвецки бледная. Её глаза блуждают по нашим лицам и останавливаются на Оле.

– Помогите мне! – Её голос звучит неестественно громко, как будто она пытается перекричать кого-то. – Я не могу больше это выносить.

Актриса пошатывается, Оля порывисто бросается к ней и подхватывает её с другого бока.

"Как они похожи! Цвет волос, глаз, одного роста, одинаковой комплекции, встретишь на улице – не отличишь. Вот только возраст, неумолимая вещь… перед нами не сёстры, а скорее – мать и дочь".

Все присутсвующие, включая Александрова, поражённо замерли глядя на них.

– Куда можно пройти? – Хмурится Оля, обращаясь к Марусе.

– Сюда-сюда, пожалуйста. – Хозяйка квартиры сбросив наваждение, провожает женщин до двери, ведущей из гостиной в спальню.

– Обождите нас здесь, пожалуйста. – В голосе Оли появляются железные нотки и Маруся с Александровым невольно делают шаг назад.

– Гриша, Маруся идите к нам! – Кричит Ильф из кухни, разливая красное вино в хрустальные бокалы.

Встревоженный режиссёр и сгорающая от любопытства Маруся остаются в гостиной.

– Ну и ладно, – машет рукой хозяин. – Алексей, я хочу выпить этот бокал за тебя! Мне тебя сам бог послал! Если бы не ты…

– В общем, за-здо-ро-вье! – Пародирую американского спутника писателей, с которым они путешествовали по Америке. – Помнишь как мы после встречи у Форда обедали в придорожном ресторанчике?

– Без меня пьём? – На кухню проникает Петров.

– Как же, выпьешь без тебя, – смеётся Ильф. – у меня такое впечатление, что стены квартиры не доходят до потолка, как в общежитие на Божедомке: слышно было кто чем занят в конце коридора, в смысле, кто что пьёт.

– Как дела, Чаганов? – Стучит мне по плечу соавтор.

– Ждёт меня дорога дальняя на крайний Север… – с удовольствием съезжаю со скользкой темы. – Выдвигают меня в депутаты Верховного Совета. Завтра выезжаю на поезде в Архангельск, по пути буду агитировать народ голосовать за себя. Дают под моё начало агитационный вагон.

– Архангельск! – Кричит Ильф. – Алексей, тебе же корреспонденты нужны, правда? Ну чтобы освещать в прессе поездку. Женька, поехали! Засиделись мы. Пристроим репортажи в "Гудке", да и в "Правде" с "Известиями" не откажутся. Берёшь нас с собой?

– Куда это ты тут собрался? – В дверях показалась голова Маруси.

– В Архангельск, на поезде с Алексеем. Его выдвигают в Верховный Совет. – Ильф немного сник.

– На Север? Только через мой труп! – Прижимает руки к груди жена. – Подумай обо мне, о дочке.

– Ты же слышала, что врач сказал? Я совершенно здоров! – Пускает петуха писатель и поворачивается за поддержкой ко мне. – Скажи ей, Алексей.

– Аня тоже едет… – нейтрально замечаю я.

– Ты слышала! – Подпрыгивает писатель. – Решено, Женька, беги пакуй вещи пока я не передумал брать тебя с собой. Когда отправление?

– Завтра в шесть вечера с Северного вокзала.

– Куда едет Аня? – На кухню величественно вплывает звезда советского кинематографа, за ней – Александров с Олей.

"Точно колдунья… что она с ней сделала? Румянец на щеках, плавная походка… от силы – старшая сестра".

– Со мной в Архангельск, в агитационную поездку на две недели… – выступаю вперёд, серые глаза Орловой внимательно изучают меня. – Я – Алексей Чаганов, кандидат в депутаты Верховного Совета и по совместительству начальник Ани.

"Крепкое такое, мужское пожатие у нашей звезды".

– Григорий Васильевич, – оборачивается она к мужу. – вы были когда-нибудь в Архангельске?… И я – нет.

– Любовь Петровна, вы меня без ножа режете, – взмолился он. – у нас же съёмки в Нижнем.

– Их всё равно бы пришлось отменить…. – упрямится Любовь Петровна. – если бы не Анечкин дар.

– Товарищ Чаганов… прошу вас, – Александров в отчаянии смотрит на меня. – отпустите Аню на съёмки, до конца сентября. Мы снимаем новую комедию, Волга-Волга называется, если это не в вашей власти, то я могу к вашему начальству обратится или к товарищу Сталину. Бросаю быстрый взгляд на Олю, она согласно кивает головой.

"Задумала что-то… все смотрят на меня. А что, я тоже считаю кино важнейшим из искусств"…

* * *