Накануне и в дни испытаний

Возникали другие проблемы. Многие были связаны с жильем. Оно увеличивалось за счет строительства домов барачного типа: хотелось дать хотя бы по одной-две комнаты на семью. Конечно, барак есть барак, но нам удалось провести в них центральное отопление и воду. Большого строительства, в котором нуждался завод, почти не вели. Не хватало средств, рабочей силы, не было в достатке кирпича, цемента и других материалов. Потребность в жилье - минимум 100 тысяч квадратных метров в год, а выходило лишь 15-20 тысяч. Обеспечивали жильем в основном инженерно-технических работников и передовиков производства. Правда, люди хорошо понимали, что стране еще трудно, они чувствовали надвигавшуюся угрозу, видели, что и так делается все возможное. Поэтому особых упреков все же не было.

В этот, да и в последующие периоды, когда уже началась война, нам очень помогал Удмуртский обком ВКП(б) во главе с А. П. Чекиновым. Руководство обкома и заводов работало дружно, и в этом, безусловно, задавал тон первый секретарь областного комитета партии. Он часто бывал на заводах, вникал в дела, причем не формально, для виду, как еще бывает, а так, словно сам был директором заводов, все принимал близко к сердцу. С Чекиновым я по-настоящему подружился. Часто бывали друг у друга: встречались и в официальной обстановке, и семьями. Это помогало решать наболевшие вопросы, которых, как знают те, кто хоть немного связан с производством, всегда имеется предостаточно.

Работали напряженно, слаженно, и казалось, ничто не может осложнить нашей жизни, как вдруг узнаю, что родственному заводу в Туле дано указание прекратить производство винтовок системы Мосина, то есть обычных винтовок, и полностью перейти на выпуск самозарядных винтовок Токарева. Прошло еще немного времени - новое известие: в Туле заменили руководство завода из-за того, что оно не справилось с производственными трудностями в выпуске самозарядок. А следом звонок из Москвы от заместителя наркома Ивана Антоновича Барсукова:

- Товарищ Новиков, прекратите производство обычных винтовок, перейдите полностью на выпуск самозарядок Токарева.

- Почему?

- Объяснение получите потом.

- А постановление правительства?

- Постановление правительства будет через несколько дней.

Все.

Еще раз попытался выяснить, в связи с чем принято такое решение, но Барсуков от ответа уклонился.

Непонятно. Как можно снять с производства обычные винтовки, которых мы выпускали уже две тысячи в сутки, и быстро наладить в таком же количестве выпуск самозарядных винтовок? Ведь для этого надо почти полностью заменить специальное оборудование. В лучшем случае прибавка в ближайшее время составит 200-300 самозарядок, не больше.

Посоветовался на заводе. Все в один голос заявляют: снимать с производства обычную винтовку нельзя. Не только потому, что завод какое-то время будет бездействовать, но и потому, что армия недополучит много оружия.

Поехал в областной комитет партии, сказал о нашем мнении. Хотя указание на первый взгляд вроде прогрессивное, но быстро нарастить мощности и восполнить потерю двух тысяч обычных винтовок в сутки не сумеем ни при каких условиях.

- Согласен, - заметил Чекинов, - но звонком в Москву тут не отделаешься. Тебе надо самому вылететь туда и обо всем доложить наркому.

- Нарком знает, но вылет не разрешает: вопрос не подлежит обсуждению. Говорит, мое прибытие в Москву ничего не изменит.

- Лети без предупреждения. Скажешь, с согласия обкома. А мы поддержим из-за исключительной важности вопроса...

Б. Л. Ванников принял меня без промедления и даже не удивился, что я появился в кабинете без его согласия. Высказал ему, что думают на заводе: не делаем ли ошибки, снимая с производства одну винтовку, не подготовив к производству другую в таких же масштабах? Напомнил, что во время финской войны бойцы, имевшие недостаточный срок военной подготовки, терялись при любой неполадке в самозарядной винтовке и обычно просили вооружить их винтовкой Мосина, очень простой в обращении.

На мои доводы нарком ничего не ответил, только сказал, чтобы я находился в наркомате - в случае надобности секретари в любой момент разыщут меня. Затем поспешил из кабинета. Вернулся Б. Л. Ванников часа через полтора, очень рассерженный, таким я его ни до, ни после никогда не видел. Он буквально буркнул:

- Меня снова не послушали. Надо снимать мосинскую винтовку с производства.

- Не послушали?

- Да. Создана правительственная комиссия по этому делу, и она придерживается иного мнения

- Но, Борис Львович, - взмолился я, - винтовку Мосина снимать нельзя, вы же это хорошо понимаете!

- Я-то да, - угрюмо отозвался Ванников, - но если бы ты знал, кто настаивает на этом?..

И он выразительно приподнял подбородок.

Много лет спустя Б. Л. Ванников писал: "Наступил 1941 год. Наркомат обороны неожиданно изменил свой очередной годовой заказ, включавший около 2 млн винтовок, в том числе 200 тыс. самозарядных. Он пожелал увеличить число последних до 1 млн и для этого был даже готов полностью отказаться от обычных (драгунских) винтовок.