Накануне (изд. 1969г.)

Об одной артиллерийской стрельбе «Червоной Украины» в кампании 1934 года мне хочется рассказать особо. Она сохранилась у меня в памяти как частица большого движения, широко развернувшегося и получившего потом название движения за первый залп. Зародилось оно среди артиллеристов, которые лучше всего понимают значение первого, упреждающего удара. Известно, например, что первые удачные залпы немецких кораблей в первую мировую войну погубили два английских линейных крейсера адмирала Битти. Или, скажем, от меткого упреждающего залпа немецкого линкора «Бисмарк» в 1941 году взорвался и пошел ко дну английский колосс «Худ».

На ответственные стрельбы к нам часто прибывало высокое начальство. И в тот раз на нашем крейсере присутствовал командующий флотом И. К. Кожанов.

Кораблю предстояло стрелять по щиту на самых больших скоростях и на предельной дистанций. Артиллеристом в то время был у нас Аркадий Владимирович Свердлов. Он прекрасно знал свое дело, и я полностью полагался на него.

В назначенный час мы вышли в море. На грот-мачте развевался трехзвездный флаг комфлота. Закончив последнюю проверку, Свердлов, одетый по-праздничному,— ведь это был его дебют — поднялся в боевую рубку. Он еще раз тщательно проверил все приборы, рассчитал данные для стрельбы. Щит буксировал крейсер «Красный Кавказ», уже давно вышедший в море. К несчастью, погода испортилась. Но небу низко ползли дождевые облака, горизонт часто закрывался шквалами дождя, на море появлялись белые барашки, хотя волна была еще мелкой. Но откладывать стрельбу было уже поздно: корабль в том году претендовал на одно из лучших мест по боевой подготовке. К тому же на борту находился сам командующий.

Развивая скорость, крейсер двигался к исходной точке. Сыграли боевую тревогу. Получив разрешение приступить к управлению огнем, Свердлов поднялся на формарс. Стрельбу на предельной дистанции и при такой погоде лучше было проводить с этой, самой высокой точки наблюдения.

Хотя мы еще не обнаружили противника, но пушки и дальномеры уже направлены в сторону его вероятного появления. Едва на горизонте заметили массивные мачты крейсера, буксирующего щит, как одна за другой последовали команды о приведении артиллерии в полную готовность. Напряжение в боевой рубке, да и на всем корабле достигло предела. А тут, как назло, видимость совсем ухудшилась, и щит то скрывался в пелене дождя, то едва просматривался дальномерами. Минут десять — пятнадцать спустя оба корабля уже лежали на боевом курсе. До открытия огня теперь оставались считанные минуты. И в этот решающий для нас момент начался шквальный дождь! Мы опасались не только сорвать стрельбу, но и рисковали попасть вместо щита в буксирующий его корабль. Чего греха таить — и такое случалось| Однако артиллерист Свердлов по-прежнему спокойно отдавал одну команду за другой. Секундомеры неумолимо отсчитывали время. Когда на приборах стрелка остановилась на делении «товсь» — все замерло. Только свистел ветер, да раздавался шум котельных вентиляторов. Я вопросительно посмотрел на командующего флотом. Он поднял свой бинокль, ожидая первого залпа.

— Разрешите открывать огонь? — обратился ко мне Свердлов.

— Добро, — волнуясь, коротко бросил я.

Теперь все мосты были сожжены.

— Залп! — раздалась команда.

Последовал ревун и тотчас же за ним — дружный залп. Корабль чуть-чуть вздрогнул и слегка накренился. Конусообразные желтые факелы вылетели из пушек.

Дым быстро относило за корму корабля. Команда проворно зарядила орудия для нового залпа. Все бинокля мгновенно уставились на щит.

Мне и многим стоящим на мостике не удалось разглядеть всплески первых упавших снарядов. Но дальномерщики донесли:

— Накрытие: три снаряда недолет, один перелет.

Все облегченно вздохнули. Значит, первый залп удался…

— Поражение! — раздалась команда артиллериста.

Командующий флотом И. К. Кожанов, усомнившись в поражении цели, предложил посмотреть щит. Мы подошли к нему. На щите красовались огромные пробоины. Все сомнения отпали. После этого командующий дал радиограмму по флоту. Она начиналась так: «Впервые я видел…» Дальше подробно описывалась обстановка, во время которой «Червона Украина» совершила первый залп…

Это было задолго до войны.

Понятие о «первом залпе» имело в ту пору узкое, чисто артиллерийское значение, но в дальнейшем его подхватили подводники и катерники.

Вскоре после этого мне пришлось наблюдать в Испании, сколько бед приносили бомбы, внезапно сброшенные самолетами мятежников на республиканские корабли. И тогда я впервые в боевой обстановке убедился в значении и преимуществе «первых залпов».