Накануне краха

О чем говорится в этой статье, которую и сократить то почти невозможно – иначе пропадет весь смысл. О том, что грузинская (и не только грузинская) интеллигенция создала свой национальный проект, можно сказать – выстрадала его – но это не был демократический проект. Это был тоталитарный проект воссоздания грузинского этноса из того человеческого материала который был (при этом сам «материал» не удосужились спросить) по лекалам, созданным самой интеллигенцией. Лекала эти тоже ни с кем не обсуждались, и более того – такой проект предусматривал остановку в развитии страны, и даже некий откат назад. Он базировался на принципе: сначала соберем на своем корабле тех, кто наш, кто нам нужен, выбросим за борт тех, кто нам не нужен – и только потом поплывем за своим золотым руном. Не раньше. И это при том, что нормальные, уже сложившиеся государства – наперегонки плывут за золотым руном, не теряя ни секунды времени! Как метко выразился один пользователь ЖЖ – в Дубае с 1991 года – построили второй Нью-Йорк, а у нас (на Украине) что? Заблокировали – разблокировали (трибуну в Раде). Заблокировали – разблокировали. Заблокировали – разблокировали…

Этот проект предусматривал создание не демократического, а национального пространства, пространства развития не индивида, человека – а нации. Индивид же наоборот – ставился в рамки, причем возможно более жесткие, чем при советском строе, он должен был учить правильный язык, почитать нужных исторических героев, читать правильные книги. Присоединение к Западу тоже мыслилось как присоединение к сообществу свободных наций (в отличие от «тюрьмы народов» России, в которой до сих пор нация пребывала), а не к демократическому пространству, где действуют процедуры и обеспечены права человека. Философский дискурс – то есть, разговор на тему, что есть человек и каковы должны быть его права и пределы прав – подменялся на филологический. То есть, дискуссия о национальном языке и его внедрении в повседневную практику, причем часто насильственном.

Такой дискурс, принятый как национальной властью, так и национальной интеллигенцией – был не движением к свободе, а ее срывом. И более того – он оставлял пространство для формирования в будущем нового авторитарного, а то и тоталитарного государства, как сейчас происходит на Украине.

Мало кто понял тогда и понимает сейчас – что коренного обновления то – не произошло! Созданы новые государства с новыми границами и новыми флагами. А вот обновления человека и общества – практически не произошло. Кстати – видимо поэтому в новых государствах так напирают на национальный язык – мы говорим не на русском, значит мы другие. Ан нет, господа. Такие же. Говорите то вы – то же самое, пусть и не на русском…

Второе, что хотелось бы сказать о сепаратизме и о национальных проектах в советских республиках – так это то что они имеют намного более глубокие корни, чем это принято представлять. По сути, государственность в республиках появилась намного раньше 1991 года и даже намного раньше 1985 года, просто она находилась в спящем состоянии. Причем эта государственность была обеспечена в правовом смысле, особенностью советского сепаратизма было то, что правовые документы его легализовавшие появились едва ли не раньше, чем национальное самосознание в некоторых республиках. То есть, только появилось понимание того что может нам отдельно пожить – а правовой механизм был уже готов.

О чем это я?: А вот о чем.

Я предлагаю как иллюстрацию взять конституцию любой советской республики и проанализировать ее. Для примера – конституция Узбекской ССР.

Конституция (Основной Закон) Республики Узбекистан

Принята 19.04.1978 г.

на внеочередной шестой сессии Верховного Совета Республики Узбекистан девятого созыва

И уже тут нас ожидает сюрприз.

Оказывается, уже само название документа – не конституция Узбекской ССР – а конституция Республики Узбекистан!

Республика Узбекистан – равноправная республика в составе Союза Советских Социалистических Республик, который олицетворяет государственное единство советского народа, сплачивает все нации и народности для совместного строительства коммунизма.