Читаем Накануне мировой катастрофы полностью

Как В. Хеттль, так и Д. Вислицени сами были участниками депортации евреев в качестве сотрудников А. Эйхмана, пытаясь свалить всю вину на своего начальника, который тогда бесследно исчез. Возможно, «союзники» обещали им обоим свободу в обмен на их показания. Если в отношении В. Хеттля они сдержали слово и вскоре его отпустили, то Д. Вислицени был выдан Чехословакии, где его казнили, как и А. Эйхмана в 1962 году в Израиле.

Студент: Что подобные свидетельские показания не представляют никакой научной ценности, нам всем ясно. Но мне кажется, можно очень просто определить точное число: взять численность еврейского населения до и после войны в странах, временно находившихся под властью немцев, рассчитать разницу, вычесть число уехавших в Палестину, Америку и т. д. и затем сложить данные о потерях населения по всем этим странам.

Ф. Брукнер: Не говоря о том, что достоверные статистические данные об эмиграции всегда нелегко получить, этот метод не сработает по одной простой причине: к статистическим данным в истории вообще следует относиться с крайним недоверием. Например, поляки, которые с нарушением международного права урвали себе почти четверть территории Германской империи (в границах 1937 года) и с ужасными зверствами изгнали с нее немецкое население, живо заинтересованы в том, чтобы обвинить немцев в таких зверствах, которые затмили бы преступления самих поляков, и «Холокост» (хотя это слово тогда не употреблялось) для этой цели прекрасно подходил. Чем меньше евреев числилось в Польше, тем больше их погибло в «лагерях уничтожения» и, следовательно, тем больше вина немцев. В странах Западной Европы данные о численности еврейского населения поставляли их правительствам руководители еврейских общин, которые по понятным причинам также были заинтересованы в преувеличении еврейских потерь.

Кроме того, при анализе статистики следует учитывать изменение определения термина «еврей». Сильные еще до Второй мировой войны тенденции к ассимиляции среди еврейских общин, после войны еще более усилились. Возьмем польского еврея, который до войны звался Менахем Розензафт, носил ермолку и почитал субботу. После войны он стал Лешеком Ковальским, снял ермолку и перестал чтить субботу. Остался ли он евреем, и будет ли статистика рассматривать его как еврея?

Студентка: Да, трудность задачи нам ясна. Но, если учитывать значение этой темы, ей должны быть посвящены многочисленные фундаментальные исследования.

Ф. Брукнер: Как ни странно, на сегодняшний день есть только два действительно фундаментальных исследования. Одно из них принадлежит ревизионисту, другое — авторскому коллективу ортодоксальных историков, причем книга ревизиониста вышла первой. Речь идет об опубликованном в 1983 г. исследовании одного немца, который взял псевдоним Вальтер Саннинг («саннинг» по-шведски — «правда»), под названием «Растворение восточноевропейского еврейства» [510]. В. Саннинг, опираясь только на источники еврейские и «союзников», пришел к выводу, что в результате преследований немцев погибли около 300 000 евреев. Восемь лет спустя, под эгидой профессионального анти-антисемита Вольфганга Бенца, руководителя Берлинского центра по изучению антисемитизма, вышел сборник под названием «Масштабы геноцида» [511], согласно которому жертвами Холокоста пали от 5,29 до 6,01 млн. евреев.

Студент: Разница слишком велика. Какая же из этих цифр ближе к истине?

Ф. Брукнер: Несомненно, цифра, данная В. Саннингом, хотя и о ней можно с уверенностью сказать, что она слишком занижена.

Несмотря на то, что сборник Р. Бенца был явной реакцией на очень популярную в ревизионистских кругах книгу В. Саннинга, Бенц не счел нужным посвятить хотя бы одно упоминание о ней. Только последняя сноска в конце сборника содержит критику в адрес В. Саннинга.

Студент: Это явный признак ненаучного подхода и ангажированности.

Ф. Брукнер: Совершенно верно. Как пришли В. Саннинг и Р. Бенц к своим принципиально различным цифрам? Гермар Рудольф сравнил их работы в статье, которая появилась под псевдонимом Эрнст Гаусс в изданном им сборнике «Основы современной истории» [512], а позже, в английском варианте, под названием «Анализ Холокоста».

Прежде всего, бросается в глаза, что оба автора дают совершенно разные определения тому, кто такие жертвы Холокоста. Если В. Саннинг учитывает только тех евреев, которые погибли в результате преследований немцами, то для Р. Бенца практически каждый еврей, погибший во Вторую мировую войну, — жертва Холокоста, включая евреев-красноармейцев, павших в бою, и даже евреев, умерших в эвакуации. Логика последнего такова: если бы немцы не напали на СССР, евреи-красноармейцы не погибли бы и не понадобилась бы никакая эвакуация.

Помимо этой порочной методологии, Р. Бенц и его команда совершают три серьезных нарушения научности, чтобы максимально завысить число жертв евреев.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное