Накануне не знаю чего

Когда вечерело, когда вечерело,
И лампочка под абажуром горела,
И ручка по белой бумаге бежала,
И тень на листе моём белом лежала,
Пришла тишина, тишина наступила
И разом квартиру мою затопила,
И ручка бежать по листу перестала,
И я поняла, что смертельно устала.

«А посреди земного ада…»

А посреди земного ада
Звучала звонкая рулада,
Пылали маки в том аду,
Цвела кувшинка на пруду.
Кувшинка на пруду белела,
А сердце всё равно болело,
Господь о помощи просил,
И жить едва хватало сил.

«Августовский день нарядный…»

Августовский день нарядный,
Ненаглядный, ненаглядный,
Ты помедленней теки.
Наша жизнь есть факт отрадный.
Луч касается щеки
Аккуратно, осторожно.
Нынче жить совсем не сложно.
Сверху синь, внизу трава.
Всё говорено, и можно
Больше не искать слова.

«Читай в незримом букваре…»

Читай в незримом букваре,
Как облака плывут горе,
Плывут небесные овечки, —
Шепчи простейшие словечки.
Читай, губами шевеля,
Но только медленно: «Земля,
Осенней паутины нитка...»
Уже которая попытка
Всю эту азбуку прочесть.
Читай сначала. Время есть
Пока. А если даже нету,
Читай, присев поближе к свету.

«Всё пройдёт, пройдёт, ей-богу…»

Всё пройдёт, пройдёт, ей-богу,
Потихоньку, понемногу.
Я пройду, и ты, и он —
Всё пройдёт: и явь и сон.
И не надо трепыхаться,
От обиды задыхаться.
Жизнь, конечно же, не мёд,
Но она пройдёт, пройдёт.

«Эта горестная нота…»

Эта горестная нота...
Время краткого полёта
Ниоткуда никуда.
Сад осенний шепчет что-то,
Бормочу в ответ: «О, да...»,
Хоть его невнятны речи.
Поживём. Ещё не вечер.
Полетаем, поживём.
Ярко вспыхивают свечи...
Слава Богу, мы вдвоём.
Слава Богу, время длится,
Нам один и тот же снится
Золотой летучий сон...
В старом доме сладко спится
Под шуршанье жёлтых крон.

«Я уже плохой ходок…»

Я уже плохой ходок.
Утки, озеро, ледок,
Небосвод пустой и серый,
Старый лаз забит фанерой.
И не деться никуда.
Осень, стылая вода.
Шагом медленным, усталым
Прохожу по листьям палым.

«Поведай, что же ты открыл…»

Поведай, что же ты открыл
Под вечный шум небесных крыл.
Открыл, что жизнь не мёд, не млеко
И золотого нету века.
Открыл, что с каждым днём больней
И жить, и расставаться с ней —
С неповторимой жизнью этой,
И с бедной сумрачной планетой.

«А я, как глухая тетеря…»

А я, как глухая тетеря,
Токую: «Потеря, потеря», —
Тоскуя с зари до заката,
Токую: «Утрата, утрата...»
А жизнь мне другое пророчит
И щёку легонько щекочет
Лучом, что и нежен, и ярок,
И шепчет: «Подарок, подарок».

«Ничего с тобой не будет…»