Наказ атамана

Омск показался мне чрезмерно европеизированным азиатским городом. Спрашиваете – почему? Менталитет, понимаете? Мишура лоска, кружева и дорогой одеколон меркли, разбиваясь о кондовый запах капустной гнили и пшеничного самогона в рабочих кварталах. Азия и Европа попытались честно скрепить свой союз браком в этом городе, но получилось плохо. Точнее никак. Ладно, это лирика. Прибыл я в город 15-го утром, так что было время осмотреться, и наладить связь с местным подпольем.

Товарищи встретили без цветов и оркестра, но деловито, даже с квартирой мне помогли, не скрою – подселили к семье рабочего, и выделили отдельную комнату, по пролетарски честно поделив пополам все имеющиеся метры: в другой комнатке теснились муж с женой и ребёнком. Злоупотреблять гостеприимством я не собирался, дел было невпроворот, да и не привык я полагаться в собственной безопасности на совершенно незнакомых мне людей, но как запасной вариант конспиративное жильё было не лишним. С нашим агентурным подпольем в городе обстояло не лучшим образом. Всего два месяца назад, в апреле, актив местного обкома ВКПб был ликвидирован колчаковской контрразведкой. Присланные на смену товарищи Марк и Пантелеймон пока ещё входили в курс дел, занимались большей частью агитацией и распропагандой солдат в частях. Наладили работу подпольной типографии, да: только куда мне эту типографию? Мне нужны были толковые оперативники, которых бы не ухватила за хвост контрразведка. А таких не было. Больше всего меня удивляло проскальзывающее иной раз деление местными товарищей на сибирских и российских. То есть разные мы с ними, понимаете? Даже деньги они свои печатали, «сибирки» – ну, и какая тут Европа? А цены? Короче говоря, пришлось рассчитывать на самого себя, как обычно.

Впрочем, кое-что до моего приезда агентура собрать смогла. Во-первых, установили адрес проживания родителей Туманова, через адресное бюро. Во-вторых, наш человек посетил указанный адрес, и обнаружил, что дом полностью разрушен пожаром, и ранее там действительно проживали родители Туманова. В-третьих, и это важно, выяснили через опрос жителей улицы, что дом сгорел зимой прошлого года в следствии поджога, а перед этим родители Туманова были убиты. Вся эта информация была добыта из открытых источников, так сказать: адресное бюро, газеты, рассказы очевидцев. Я мог со стопроцентной вероятностью предполагать, что Туманов, вернувшись в родной город, предпримет меры для расследования убийства родителей, и постарается найти убийц (а вы на его месте не постарались бы?). Значит, надо его опередить, и посмотреть, возможно ли этих убийц использовать в качестве живца на самого Туманова.

С Клепиновым встретились тем же вечером, в ресторане гостиницы Россия, на Любинском проспекте. Не подвёл поручик, прибыл вовремя, и держал себя молодцом. Подсел ко мне за стол этаким гоголем, по хозяйски осматривая публику в ресторане, и жестом подзывая официанта.

– С прибытием, Флеогонт Францевич.

– Здравия желаю, – не глядя на меня ответствовал Клепинов, приветственно кивая кому-то знакомому в зале, и бросил подскочившему официанту: – Шустовскую.

Затем уже соизволил обратить своё внимание на собеседника, и дальше держался довольно почтительно.

– Как добрались, Вениамин Карлович? Я прямо с вагона, не было времени устроиться.

– Добрался отлично, будем соседями: вы ведь тоже в этой гостинице намерены остановиться? Давайте к делу. С чего планируете начать поиск Туманова?

– Уже начал. Увидел в зале хорошего знакомого, подпоручика Борисова. Полгода назад переведён сюда с округа, по линии министерства внутренних дел. Приятельствовали вне службы, могу рассчитывать на его помощь.

– Неплохо. Если с его стороны действительно будет содействие, то постарайтесь выяснить всё, что известно в этом ведомстве относительно убийства родителей Туманова, по месту их жительства. Адрес я вам дам.

На том деловая часть общения была свёрнута, к нашему столу уже приближался незнакомый мне подпоручик, и дальнейший остаток вечера превратился в обычную пьянку, избегать которой я посчитал неправильным. На всякий случай просканировал мысли незнакомца, но кроме вежливого любопытства к моей персоне ничего не увидел. Откланялся раньше всех, всё же пить с офицерами на равных не для меня, кроме того, в таких посиделках и начинаются оперативные разработки, которую задумал Клепинов. Пусть работает.