Наказание

— Понятно, — она посмотрела на него внимательно. — Мы вашему вкусу не потрафим.

Боится, понял Аркадий, она всего лишь продавщица чужого товара, заправляет чужим бизнесом, а вид покупателя доверия ей не внушает.

— Жаль, — сказал он и перешел ко второму ларьку.

Здесь ворочал делами разухабистый парень лет под тридцать, вряд ли владелец фирмы, но он чувствовал себя в палатке вольготно, по-хозяйски.

— Мне бы чего-нибудь эдакого, — промямлил Аркадий, оглядываясь. — Тут вот лысый в кепке приходил. Он вроде нужным товаром торгует. Чего-нибудь свеженькое не принес?

— У нас все и всегда свеженькое! — уверенно ответил парень. — Свеженький Шварценеггер, не протухшая Мадонна. Неделю назад приз присудили на Венецианском фестивале, а фильмец уже у нас лежит! Желаете?

— Я не про то.

— А другое по-другому и стоит!

Парень голоса не понижал, ничего не боялся, но на Аркадия смотрел очень внимательно, изучающе.

— Если товар свежий, то не в цене дело, — тянул Аркадий.

— Товар свежий. Сам же видел, только что прибыл.

— Издалека?

— Это не мои проблемы. Поставщик надежный.

— Сколько?

Цена оказалась неимоверной. Втройне против обычных кассет. Пришлось покупать, хотя на картошку уже не оставалось.

Продавец завернул кассету в газету, кивнул Аркадию, тот обошел ларек и принял покупку из приоткрывшихся задних дверей.

На полтора килограмма картофеля все же хватило.

Инна ждала его у центрального входа с сумкой в руках, из которой торчали овощи.

Почти семейная идиллия, вяло подумал Аркадий. Но эта дурочка по уши влюблена в Бориса и ведь знает твердо, что будет еще неоднократно бита и унижена, но все равно станет цепляться за него изо всех сил.

— Что-нибудь случилось, Аркадий? — она тревожно посмотрела ему в лицо.

— Нет, с чего ты взяла?

— У вас вид непривычный, будто вы похоронку получили.

— Нет. Я всегда спокоен. У меня характер рыбий. А с какой стати ты вдруг заговорила без разрешения?

— Ай, перестаньте! Это же Борис до ужаса боится со мной разговаривать, а вам-то чего боятся? Вы человек сильный, не то что он!

Ну что ж, подумал Аркадий, пора тебя, девочка, сунуть рожей в грязь. Чтоб знала наперед, что все шуточки и игры в этой жизни могут обернуться и жуткой, беспощадной стороной.

Они не торопясь, пешком вернулись домой и принялись готовить обед.

Дело было в субботу, к обеду ждали Бориса, но он позвонил из своего магазина и сказал, что будет только к ужину в связи с бизнесом, что чемпиона Франции Витька нужно вызвать тоже к ужину, алкоголь покупать не надо, он возьмет в своем магазине и это будет не какая-нибудь фальшивая отрава, а продукция завода «Кристалл», качественная и недорогая.

— Пообедаем без него, — сказал Аркадий. — Так оно и лучше.

— Почему?

— Не знаю. Мы один на один никогда не разговаривали.

— А надо? — улыбнулась она.

— Надо. Тебе надо.

— Что мне надо, про то я не говорю.

— А я тебе скажу. Садись к столу.

Она села, поглядывая на него с лукавым весельем.

Аркадий опустился на стул напротив нее и в руках его появилась большущая бутылка водки. Он неторопливо отвинтил пробку, так же не спеша наполнил граненый стакан до краев и пододвинул его Инне.

— Пей. С новосельем. Пей до дна.

Ничего не понимая, но видя, что Аркадий настроен серьезно и сурово, Инна растерянно спросила:

— Полный стакан?.. А вы?

— А я для начала посмотрю.

— На что… посмотрите?

— Как ты пьешь. Как это у тебя пойдет на старте марафона. Начиная с этого стакана, ты теперь будешь пить каждое утро… Поначалу тяжело, а потом втянешься и привыкнешь. Пойдет все легче и легче. Потихонечку перескочишь на одеколон и всякий суррогат, включая традиционный напиток русских алкоголиков — портвейн… И в результате… знаешь, что будет в результате?

— Нет…

— Я тебе объясню, — буднично сказал Аркадий. — Через пару месяцев ты привыкнешь, и уже не сможешь жить без столь высокого духовного наслаждения. Жизнь без выпивки будет казаться скучной, серой и совершенно безысходной. Весь мир для тебя потихоньку сосредоточится в стакане. И все твои устремления, едва проснешься поутру, будут сведены к одному: как и где найти деньги на опохмелку и новую порцию выпивки. Ты начнешь воровать у меня вещи и продавать их по дешевке, бутылки ради. Бог даст, начнешь подрабатывать на Трех Вокзалах, среди товарок-проституток, там все дела просто решаются: бутылку раздавили и под забор. Несколько позже начнутся прелести алкогольного психоза, а потом однажды поймаешь «белку», как в простонародье называют белую горячку… И в конечном счете, к концу года, ты будешь хрюкать как поросенок, то есть достигнешь той стадии, которую и обещал тебе Борис. Без побоев, без унижений. Кроме прочего, ты разом постареешь лет на десять-пятнадцать. Ни лирика, ни романтика, ни секс интересовать тебя не будут. Сама понимаешь, что никакое будущее светить тебе тоже не будет, поскольку доказано, что женский алкоголизм неизлечим. И всех этих радостей ты достигнешь незаметно, без напряжения. Первый день — рюмка, второй — стакан, а там уж счет пойдет на бутылки. Видишь, как все просто, детка. Пей.

— Но… зачем?