Наказание

– Таня, ты же сама видела ролик. Поджег совершила я. Убила семью Клима. И не случайно, как думала раньше. Я сделала это умышлено! Ты видела мои глаза, Тань, видела?!

– Видела, – вздохнула подруга. – И Клим видел. Теперь его "странности" понятны. Он отомстить решил. Дождался, когда вырастешь.

– Все так, Тань…

– И все же я бы не делала скоропалительных выводов, Лида. Я лично в то, что ты убила, не верю. Предлагаю уехать прямо сейчас, забыть Клима, забыть все как кошмарный сон и начать жить заново. Хотя бы попытаться, Лида.

Я молчала. Понимала, что забыть не получится. Как раньше, ничего и никогда уже не будет. Осознавала это и Танька. Села со мной рядом, обняла и просто гладила по спине. Не знаю, сколько мы так просидели. У подруги зазвонил телефон. Таня сказала:

– Лид, мне пора. Да и не можем мы вот так сидеть вечно. Ты со мной?

– Нет, останусь. Попробую поговорить с Климом. И… разобраться во всем, Рада сказала: ищи ответы в прошлом. И я их найду, обязательно.

– Ты права, Лидка. Случись со мной такое, с ума сошла бы от неизвестности. И знаешь что, скинь мне файл на почту. Мы не досмотрели, там дальше свидетелей показывали. Есть у меня кое-какие мысли. Постараюсь помочь, если получится…

– Хорошо.

Мы быстро сделали копии газетных вырезок и других документов из картонной коробки, скинули все Таньке на почту. Подруга уехала. До возвращения мужа оставалось еще достаточно времени. Нужно все изучить, проанализировать, как бы это ни было больно и страшно…

Я досмотрела ролик. Там на самом деле показали подростков – мох друзей. Когда увидела симпатичного парнишку лет четырнадцати, в груди что-то екнуло. Но вспомнить его не могла. Сергей Антипов, четырнадцати лет заявлял, что вся компания гуляла по поселку. Отчего Лида подожгла баню, не знает. Светловолосая девочка, Оля Свиридова, подтвердила его слова. Но речь блондиночки звучала неуверенно, она постоянно опускала глаза. Мне показалось: девчонка врет. Или я хочу, чтобы они врали?

Затем приступила к газетным вырезкам. Отыскала какую можно информацию в Интернете. Через несколько часов сложилась частичная картина. Я, Лидия Павлова, оказывается, была проблемным ребенком, состояла на учете в комнате для несовершеннолетних за постоянные побеги из дома. Меня все жалели, потому что недавно погибли во время сплава по горной реке родители, воспитывалась я тетей, с которой не ладила. Выяснилось, что была у меня и бабушка, которой опека меня не отдала. При о поминании о бабуле вновь защемило в груди. Где она сейчас, моя бабушка? Почему Федора никогда не говорила о ней? Почему у меня с тетей были конфликты и я сбегала из дома? Федора добрая, замечательная.

В тот вечер, по уверениям подростков, мы коротали вечер на окраине поселка. Зачем я совершила поджог, мои друзья не ведали, объясняли просто:

– Лидка – оторва. Она с той теткой, ну, Фаиной, что сгорела, в магазине сцепилась.

Почему Фаина оказалась в заброшенной бане вместе с сыном, никто не знал ответа. Загадок, к сожалению, не убавилось, а только прибавилось. Но одно было ясно: я на самом деле уничтожила семью Клима. И самого Клима, и себя…

Слез у меня не было. Какое-то оцепление, безразличие ко всему. Без Клима я не могла. С ним тоже. Конечно, я могу остаться, пусть он наказывает меня ежедневно, ежечасно. Вытерплю все, потому что виновата. Но… я понимала, чувствовала и другое: Клим стал в меня влюбляться. И от этого его, и без того израненной душе, было еще хуже. Его сердце разрывалось. Теперь мне понятно бешенство, боль, отчаяние Клима, когда я нашла фотографию его семьи. Ты все испортила, Лида! Да, Клим, испортила! Тот день был счастьем не только для меня. Он и для Клима стал отдушиной, глотком свежего воздуха после многолетних страданий. Его тянуло ко мне, это очевидно. Он постарался обо всем забыть, хотя бы на время, хотел немного побыть счастливым.