Наказание наградой

Можно начать с самых общих вопросов: устанавливаем ли мы правила, «которые идут вразрез с базовыми потребностями, побуждениями или склонностями, [что] непременно создаст конфликт», как, например, регулярные попытки заставить детей не шуметь, не бегать, не выражать чувства[804]? Требуем ли мы от них реакции, которая не имеет смысла, учитывая их возможности на данной стадии развития, как, например, требование, чтобы они думали о далеко идущих последствиях своего поведения в таком возрасте, когда они еще на это не способны?

Можно также спросить себя, насколько необходимо или желательно то или иное конкретное требование. Мы говорим, что трехлетнему ребенку нож не игрушка, из-за этого запрета ребенок чувствует себя несчастным, мы снова обдумываем ситуацию и уже окончательно уверяемся, что для ребенка играть с ножом и вправду очень опасно (и объясняем это ему). Мы говорим шестилетней девочке, чтобы она за обеденным столом не играла с кубиком льда, ребенок расстроен из-за этого запрета, мы еще раз обдумываем ситуацию и приходим к выводу, что, в сущности, это никому не причинит вреда, пусть себе играет. (Пересмотреть свой первоначальный запрет – это, безусловно, совершенно другое дело, чем уступить просто потому, что у вас уже нет сил противиться и вы устало говорите: «Ну хорошо, ну ладно, давай».)

Некоторые правила и требования обоснованы и справедливы, некоторые – жестоки и не нужны. А большинство располагаются где-то посередине, и потому нам следует взвешивать, например, желание ребенка исследовать окружающий его мир и вероятность, что он причинит себе вред, или удовольствие ребенка от шумной игры и беготни и право окружающих людей на покой. Хороший ли вы родитель, определяется не тем, какое решение вы принимаете в каждый конкретный момент, а скорее вашей готовностью задумываться об этих решениях в противовес привычке на все отвечать «нет» и требовать бездумного подчинения бессмысленным запретам.

Сотрудничество. Родитель не должен единолично принимать решение о том, что обязаны делать дети и каких действий было бы разумно ожидать от них. Чем старше ребенок, тем активнее его следует привлекать к этому процессу: мы объясняем ему, слушаем его соображения, советуемся с ним, вместе с ним составляем планы. Лучше всего охарактеризовать альтернативу кнуту и прянику можно как «совместное решение проблем», в этом и есть суть сотрудничества.

Объяснение – это самая ограниченная разновидность сотрудничества, это то минимальное, что мы обязаны предоставить ребенку. Даже когда он еще слишком мал, чтобы участвовать в принятии решений, или если мы решили, что какое-то правило вообще не подлежит обсуждению, элементарное приличие требует от нас заменить категоричное «потому что я так сказал» (апелляция к власти) на «видишь ли, дело в том, что…» (апелляция к разуму). У этого подхода больше шансов на успех: исследования подтверждают выработанное здравым смыслом правило, что ребенок, скорее всего, прислушается к вашему требованию, если ему растолковали причины[805].

Объяснения должны соответствовать уровню понимания ребен-ка, форма, в которую они облекаются, может быть разной в зависимости от ситуации. Иногда это может быть «индуктивный метод», как его называет Мартин Хоффман, когда ребенка подводят к пониманию, как его действия сказываются на других людях[806]. Иногда объяснения могут быть насыщены эмоциями: разумные причины не обязательно исключают чувства, например, когда родитель рассказывает ребенку, почему не принято высмеивать других людей. (Тут главное в том, чтобы не позволить чувствам заслонить саму суть.) Объяснение всегда должно даваться в разговоре с ребенком, в котором он имеет право голоса и его реакция приветствуется, это не должен быть монолог родителя.

Однако в идеале сотрудничество не ограничивается тем, что взрослый объясняет ребенку, почему ему следует (или не следует) делать что-то. Нет, это процесс совместного принятия решения. В случае так называемого дисциплинарного вопроса первая стадия предполагает обсуждение, действительно ли поступок, о котором идет речь, – это нарушение правил, и если да, то почему. Родители обычно сами определяют это и объявляют ребенку, что его поведение должно измениться. Однако ребенок может не понять, почему он обязан вести себя иначе, разве что только потому, что так велел тот, кто сильнее и распоряжается наградами и наказаниями. (И потому в подобных случаях изменения в поведении обычно поверхностные и временные.)

Действительно ли это плохо и неправильно, когда у ребенка в комнате полнейший беспорядок? Должны ли дети прекратить отнимать игрушки у друзей? Должны ли ученики в классе поднимать руку, перед тем как что-то сказать? Иногда родители или учителя сами решают, какой ответ будет правильным, и тогда их цель в том, чтобы в разговоре помочь ребенку понять причину. Иногда – по-моему, слишком редко – взрослые желают прийти к взаимному пониманию с детьми по поводу того, что считать ненадлежащим поведением[807].