Наказание. Сказка-повесть

– Пиво? – произнес Дима Полозов, известный в школе одной историей о том, как он, еще в восьмом классе в один из ранних весенних дней, предавался одному из своих любимых занятий, а именно вдыхал пары бензина из бочки в гараже своего деда и решил посмотреть, сколько топлива осталось в бочке. Было темно, и он решил зажечь спичку и поднести ее к отверстию столитровой тары. Неизвестно каким чудом она не взорвалась, может бензина было много, может испарения успели выветриться, но полыхнула она хорошо и Дима, как бравый пожарный с опаленными ресницами и бровями, решил накрыть ее своим новеньким красным пуховиком, причем внешней стороной. Неизвестно точно, что сделали ему за это родители, но Оскол, присутствовавший при том случае в гараже, рассказал об этом всем в школе и над бедным Димой смеялись, наверное, с месяц, даже слегка позабыв про Андрея. Полозов же на все шутки и разные вопросы лишь пожимал плечами и нелепо улыбался. Так вот.

– Пиво? – спросил Дима.

– Ну, ты вообще, что ли тормоз – сморщив лицо, ответил ему Кабан – Два с полой пива на шестнадцать человек? Спирт, конечно же, разбавленный правда – извиняющимся тоном добавил он.

– А я взял пиво – возмущенно заявил Оскол – Полторашечку, «Три медведя», я думал все возьмут по чуть-чуть.

– О, так мы живем! – радостно воскликнул Коротков – Сейчас понесется!

– Так выкладывайте все, посмотрим, кто еще чего принес – жуя бутерброд с колбасой, строго произнес Тимур. Быть лидером ему явно нравилось.

Никто больше ничего алкогольного не принес. Андрей поспешно схватил свой рюкзак и начал в нем копаться. – Мама же хотела, чтобы я, что-то им доказал, может она догадалась засунуть в рюкзак бутылочку с чем-нибудь таким, это было бы сейчас очень кстати – размышлял он. Но в рюкзаке кроме еды, мыльных принадлежностей, зонтика, ножа и комплекта запасного нижнего белья не было ничего. Андрюша расстроился, поднял глаза и увидел, что все смотрят на него с удивлением. Он пожал плечами и смущенно отложил рюкзак в сторону.

– Я чуть в осадок не выпал – обращаясь ко всем произнес Кабан – Думал наша шняга, бухла догадалась взять – сощурив глаз, он пристально взглянул на Андрея – Ай ладно, хрен с ним, давайте стаканчики!

И понеслась.

Из всего класса, до этого момента, алкоголь не пробовали только Андрей и Тесла. Но в этот вечер пили все. Кабан разливал и раздавал стаканчики. Андрея никто не обзывал и не подкалывал, все лишь посмеялись, когда он, выпивая первый раз, сильно закашлялся и покраснел.

Это был пир во время чумы. Никто не вспоминал про беду, случившуюся с ними. Разговоры шли, о чем угодно: школа, планы на будущие, поселковые новости, ребята как будто не хотели думать о том, что им делать дальше. Просто забыться, сейчас хорошо и ладно, алкоголь в этом деле лучший помощник. Никто даже не вспомнил в этот вечер про несчастную Елену Александровну.

Андрей был счастлив. Он не влезал в общие разговоры, но он чувствовал, что все ребята его семья. Ему казалось, что если он захочет, то сможет взлететь – прямо здесь, прямо сейчас. Коля Тесла тоже испытывал похожие ощущения от первого в его жизни употребления алкоголя.

Но эта попойка продолжалась не долго. Под действием разбавленного спирта и пива, из-за пережитого стресса и усталости, всех быстро сморил сон. Они укладывались на том же, сделанном из покрывал и пледов столе, на котором ели и пили, на тех же местах на которых и сидели. Тимур, конечно же, в обнимку с Тасей. Андрей на самом краю, рядом с ним легла Сваричевская, Кабан сначала хотел втиснуться между ними, но потом почему-то передумал и лег в самом центре, в обнимку с недопитой бутылкой спирта.

Андрей вырубился моментально. Но через какое-то время он проснулся от сильного желания сходить в туалет. Он не справлял естественных нужд с самого утра. Открыв глаза, мальчик обнаружил, что стало значительно темнее. Зеленоватое свечение, исходившее от стен, теперь освещало разве что сами стены, а проход, из которого они пришли вообще был погружен во мрак. Андрею стало страшно. Пастухов понимал, что терпеть он долго не сможет и ему придется идти в темный тоннель. Не мог же он сделать свои дела здесь на поляне, кто-нибудь мог проснуться и увидеть.

Ему вдруг вспомнилось, как в классе пятом, мальчишки затолкали его в подвал их пятиэтажки и подперли дверь. Было так темно, что он не мог различить свою руку, поднесенную к самому носу. Тишина, только капанье и журчание воды по старым трубам, и ощущение того, что из темноты что-то медленно движется к нему. Что-то большое, злобное и голодное, все ближе и ближе. Легкий сквозняк потрепал ему волосы. Тогда он начал долбиться в дверь и верещать как резанный. Наверное, мальчишки тогда сами испугались его диких криков, поэтому быстро его выпустили.