Наказание – смерть

– Вот именно! Особенно когда это кому-то очень нужно. Вы что, всерьез думаете, что это я положила боль­ше трех миллионов долларов на счета Коли и Миллза, для того чтобы, по вашему выражению, «прикрыть задницу моего мужа»? Что я на протяжении нескольких месяцев переводила им огромные суммы с единственной целью – скомпрометировать своих коллег-полицейских?

– Только вы одна и говорите, что на их счетах были такие деньги…

– Да, я это говорю! Причем со всей ответственно­стью!

Несколько секунд Мартинес молча смотрела в лицо Еве, затем закрыла глаза.

– Черт! О, черт! Я не могу поверить, что мои товари­щи способны на такое! Ведь я же – коп в пятом поколе­нии! В полиции служила вся моя родня на протяжении последних ста лет! Для меня все это очень много значит. Я всегда считала, что мы, полицейские, должны стоять друг за друга горой…

– Я не прошу, чтобы вы выносили кому-то приго­вор, – мягко сказала Ева. – Я прошу вас только об од­ном – подумать. К сожалению, далеко не каждый из на­ших коллег уважает свой полицейский значок так же, как вы или я. Два человека из вашего отдела убиты. У каждого из них было больше денег, чем любой обычный коп смо­жет заработать за всю жизнь. Теперь они мертвы. Вы гото­вы к тому, чтобы стать следующей жертвой?

– Следующей жертвой? – эхом откликнулась Марти­нес. – Вы думаете, мне грозит опасность? – Ее глаза сно­ва яростно вспыхнули. – Значит, по-вашему, я тоже брала взятки?

– Я проверяла, но не нашла ничего, что указывало бы на это.

– Ах вот как! – буквально взвилась Мартинес. – Я пахала день и ночь, чтобы заработать нашивки детекти­ва, а ты теперь тащишь меня на растерзание в отдел внутренних расследований?!

– Успокойтесь, никуда я вас не тащу. Но если вы не будете со мной откровенны, то тем самым подпишете свой смертный приговор. Я, правда, еще не знаю, каким спосо­бом его приведут в исполнение… – Ева резко подалась вперед. – Кто стоит за всем этим, Мартинес? Будьте же, в конце концов, детективом, раскиньте мозгами! С кем мог­ли быть связаны Коли и Миллз? У кого достаточно денег, чтобы купить полицейского и превратить его в Иуду?

– Рикер… – Пальцы Мартинес сжались в кулаки с такой силой, что костяшки побелели. – Будь он про­клят!!!

– Вы же сами выслеживали его! Когда вы отправля­лись его брать, у вас было все необходимое – и для ареста, и для обвинения, и для вынесения приговора. Улики, вещдоки, свидетельские показания. Причем вы действовали крайне осторожно, чтобы не спугнуть его. Я не права?

– На то, чтобы организовать и подготовить все это, у меня ушли месяцы работы. Я только что не спала в об­нимку с делом № 20 – 4/7! Я не спешила, перепроверяла все по десять раз, лишь бы только ничего не упустить. А потом все вдруг рассыпалось, как карточный домик! Я ничего не понимала и лишь продолжала твердить себе, что этот мерзавец просто слишком хитер и изворотлив. И все же… Что-то подсказывало мне, что у него может быть – должен быть! – сообщник из числа наших. Но я попросту отказывалась в это верить. И не верю до сих пор.

– Теперь-то уж придется поверить.

Мартинес поднесла чашку к губам: у нее пересохло в горле.

– Зачем вы установили за мной слежку?

– А, значит, заметили?

– Еще бы не заметить! Я, впрочем, так и полагала, что в качестве очередной жертвы вы выберете именно меня.

– Выберу, если узнаю, что вы коротаете ночи в постели Макса Рикера. Пока же наблюдение за вами установле­но лишь в целях обеспечения вашей безопасности.

– Снимите его. Если уж я решу помогать вам, пусть никто не дышит мне в затылок. У меня до сих пор сохра­нилась информация, которую мне удалось собрать, охотясь за Рикером, – все записи, планы, схемы, описание каждого шага, который приближал нас к цели. После такого сокрушительного поражения мне было противно да­же притрагиваться к этим бумагам, но теперь я снова зай­мусь ими.

– Мне хотелось бы иметь копию этого вашего до­сье, – сказала Ева.

– Я сделаю ее для вас. В конце концов, это моя ра­бота.

– А когда мы прижмем Рикера к стенке, я позабочусь о том, чтобы вы получили повышение, – пообещала Ева.

– Это для меня и впрямь кое-что значит. Работа для меня – все! А что касается этого дела… Капитан Рот ска­зала, что в данном случае я утратила объективность. И на­верное, она была права. – Губы Мартинес дрогнули. – Я действительно не могла быть объективной. Подумайте сами: я вставала с мыслью об этом деле, завтракала, думая о нем, и ложилась спать, размышляя о том же! Если бы я не погрузилась в него до такой степени, я могла бы во­время увидеть, откуда исходит опасность. Я обратила бы внимание на то, как агрессивно ведет себя Миллз, как он лезет во все дырки и пытается выведать каждую деталь предстоящей операции. А тогда я принимала все это за обычный мужской выпендреж.

– Каждый из нас отвечает только за самого себя. Так что не терзайтесь понапрасну – вы ни в чем не виноваты.