Наказание свадьбой

— Я прочитала письмо, случайно, которое лежало на твоем столе, и узнала, что тебя собираются женить. Я не могла этого допустить, пойми, Луи, я так любила тебя, что решила сделать вид, будто выхожу за тебя замуж, а на самом деле я лишь хотела освободить тебя от брака. Но в последнее мгновение мне не хватило решимости от тебя отказаться, прости, — Генриетта опустила голову, — прости Луи, ты, наверное, ненавидишь меня? Ведь я знала, что ты влюблен в Катерину, и тем не менее я не смогла…

Снова подняв взгляд на Луп, она увидела, как тот со странным выражением прижался спиной к воротам. «Вот он — приговор», — мелькнула страшная мысль у Генриетты.

А Луи в это время напряженно размышлял. Ко всему прочему, она считала, что за него выходит замуж не она, а непонятно кто! Господи, что будет, когда она все узнает?

— Генриетта, — осторожно заговорил Луи, — прежде чем открыть тебе некоторые вещи, я хочу напомнить тебе, что мы перед Богом являемся супругами.

— Не жалей меня, — упавшим голосом проговорила Генриетта.

— Хорошо, — неожиданно согласился Луи, — откровенность за откровенность! Я знал, что это ты была в конюшне!

— Откуда? — недоверчиво спросила Генриетта. — Ты жалеешь меня?

— А разве ты мне рассказывала, Генриетта, о той ночи?

— Нет! — она явно растерялась. — Откуда ты…

— Не было никакой Катерины!

Луи хоть и говорил уверенно, но тем не менее с некоторой опаской поглядывал на нее.

— Правда в том, что я не мог выносить твоего присутствия, но не в том смысле, какой ты придаешь моим словам, — поспешно добавил Луи, видя, что Генриетта побледнела. — А, к черту все! Мне не терпелось повалить тебя на постель и заняться с тобой любовью.

— Граф! — возмущенно закричал герцог Орлеанский. Но его голос тут же потонул в гуле осуждающих его

вмешательство голосов. Всем вокруг не терпелось услышать рассказ Луи, и посему герцог Орлеанский принужден был замолчать.

— Знать, что ты рядом, в соседней комнате, — продолжал Луи, и в его голосе послышалась неприкрытая страсть, — расхаживаешь полуголой, и не сметь прикоснуться к тебе, нет, это было выше моих сил! Желание мое было столь сильным, что я решил охладить свой пыл. Мне надо было немедленно окунуться в холодную воду, и с этой целью я собирался уехать из дому, но ты, если помнишь, воспротивилась моему отъезду. Все мои слова разбивались о неприступную стену, мое терпение иссякло, Генриетта, я разыграл маленькую сценку сам с собой. Никакой Катерины в помине не было.

— «Сама напросилась», — Генриетта вспомнила его слова в тот вечер, — вот что ты имел в виду?

Луи кивнул, подтверждая.

— Если я правильно поняла, — медленно заговорила Генриетта, — ты соблазнил меня, лишил целомудренности и, ко всему прочему, имел наглость утверждать, что не согласишься иметь женой не девственницу! Иначе говоря, прекрасно зная обо всем, ты попросту издевался надо мной, заставляя мучиться.

— Полагаю, все обстоит именно так, — невозмутимо подтвердил Луи.

Генриетта некоторое время молча смотрела на непринужденную позу Луи, и наряду с огромным облегчением и радостью ею овладело раздражение при виде его спокойствия.

— И тебя не мучает совесть? Нисколько не мучает? Ведь ты настоящее чудовище, Луи! Как можно быть таким бессердечным и… — она вдруг осеклась и странно посмотрела на Луп.

Тот на всякий случай просчитывал варианты возможного бегства.

— Но если ты знал, что в конюшне была я, — почти шепотом спросила Генриетта, взгляд которой буквально наполнился надеждой, — выходит, что все те слова, прекрасные слова…

— Конечно, я говорил их, имея в виду тебя! И если бы ты не сбежала столь внезапно…

— О, Луи!

Сияя счастьем, Генриетта бросилась к нему.

— Не приближайся, — предупредил ее Луи. Генриетта засмеялась радостно и громко.

— Достаточно! Я больше ничего не хочу слушать. Ты любишь меня, и это самое важное для меня. К тому же я расстроила твою свадьбу, так что мы в расчете. Предлагаю заключить мир, Луи, и навсегда забыть о том, что произошло.

— Не спеши.

Больше всего ему хотелось прижать Генриетту к груди, но следовало рассказать все без утайки, ибо он не мог больше обманывать ее. Генриетта, внезапно побледнев, отступила. Глаза с болью смотрели на Луи.

— Ты не любишь меня?

— Люблю, очень люблю! — поспешно ответил Луи, с удовольствием наблюдая, как при этих словах щеки Генриетты снова заалели. — И буду считать себя самым счастливым человеком, если ты повторишь эти слова после того, как услышишь мой рассказ.

— Так это еще не все? Впрочем, не имеет значения, я…

— Генриетта, я обманывал тебя с самого первого дня, — перебил ее Луи.

Генриетта замолчала и, устремив вопросительный взгляд на Луп, ожидала продолжения.