Наказание в награду

Наконец Джек отпустил ее и кивнул, как будто Динь подтвердила что-то, что его очень интересовало. Потом подошел к кровати и там снял рубашку через голову – такое Динь видела только по телевизору, когда у мужчин из-за спешки не было времени расстегивать пуговицы. Он бросил ее на кровать, сбросил обувь и спустил брюки – Динь увидела, что под ними ничего нет.

Девушка знала, что должна что-то делать – или помогать ему раздеться, или раздеваться сама. Но она замерла при виде его мускулистой спины, его ягодиц, складки на которых говорили о том, что они тоже состоят из одних мускулов, при виде его ног и рук, а когда он повернулся к ней…

Тогда она увидела шерсть на его груди, в которой темные волосы смешались с седыми и которая практически исчезала на поясе, чтобы потом пышным цветом появиться ниже и превратиться в мягкое гнездо для его возбужденного члена. Шерсть доходила ему почти до горла, как раз до того места, где была веревка, или это был галстук, или пояс халата…

– Тебе нравится? Большинству девчонок – да.

…и теперь она не знала, что делать и что все это значит, и поэтому не произнесла ни слова, поскольку что можно было сказать о веревке… галстуке… поясе от халата…

– Эй, ты чего ждешь? Давай, детка, оголяйся. Я не собираюсь стоять здесь целую вечность.

Он сжал пальцы на пенисе, чтобы взбодрить его, поскольку Динь не делала того, что должна была делать, а именно – раздеваться, чтобы потом подойти к нему и сесть на него верхом, и начать тереться о него, двигаясь вверх-вниз, чтобы он почувствовал ее возбуждение от его вида и прикосновений, но она этого не делала и не хотела делать в такой обстановке.

Динь бросилась к двери, но ей пришлось пробежать мимо него, а Джек схватил ее и произнес:

– Эй! Ты чего? Не то, чего тебе хотелось? Ни розовых лепестков, ни звуков музыки, ни идиота, который целует тебя в шею, или куда там еще, вместо всего этого?

Он схватил ее за промежность и притянул поближе.

– Поверь, детка, тебе понравится, если я буду с тобой груб. Иначе почему они всегда возвращаются, эти твои подружки, эти студенточки?

С этими словами Джек повернул ее к кровати. Его руки пролезли под пояс ее колготок. Динь закричала.

– Какого… Да ты что делаешь?.. Заткни свой паршивый… О боже! – Корхонен убрал руки.

Динь добралась до двери, думая, что он все еще может схватить ее, но Джек этого не сделал, потому что не был насильником. Он был простым мужиком, который имел женщин как хотел и когда хотел, и если это будет не она – а это было именно так, – то он не собирался ее принуждать.

Через мгновение Динь уже была внизу лестницы. А еще через несколько секунд она, спотыкаясь, пробежала по полу старого паба и выскочила на улицу.

Май, 6-е

Ладлоу, Шропшир

Утром Барбара позвонила инспектору Линли. Несмотря на свою прогулку накануне вечером, она испытывала такое сильное похмелье, будто была все еще пьяна. Сержант почти не спала. И не только потому, что комната раскачивалась как паром, идущий во Францию в плохую погоду, но и потому, что, вернувшись с прогулки, она вытащила Миру Мира из «черт знает где он там прятался» и попросила приготовить ей целый кофейник кофе. Ее комната была слишком мала, чтобы в ней можно было работать, поэтому сержант устроилась в холле для проживающих, где выпила свой первый – и пусть он будет последний – мартини накануне вечером. И вот, поглощая черный кофе, она просмотрела в поисках информации все папки, которые им дали, а также сделала заметки о своей прогулке.

Сержант дождалась, когда наступило четверть седьмого, прежде чем набрала номер Линли из своей комнаты. Она решила начать с з'aмка, что показалось ей таким же хорошим началом, как и любое другое. Время было раннее, но Линли всегда рано вставал.

Однако мобильный Линли взяла женщина.

– Привет, Барбара, – сказала она. – У нас сейчас ответственный момент. Боюсь, что не смогу передать ему трубку.

Таким образом Барбара поняла, что не ошиблась номером и что сейчас говорит с Дейдрой Трейхир, которую работа в Лондонском зоопарке заставляла вставать так же рано, как и инспектора.

Сержант пыталась найти нужные слова. Она знала, что у Томаса отношения с ветеринаром Лондонского зоопарка, занимавшейся крупными животными, но он всегда очень мало говорил о том, что касалось его отношений с женщинами после ужасной смерти его жены, и никогда прямо не сообщал Хейверс, что некоторые ночи проводит с Дейдрой.

– Не уверена, что хочу знать, что там у вас за ответственный момент, – произнесла она наконец. – Вы можете попросить его позвонить мне, когда он кончится? – Еще не успев закончить фразы, Барбара поняла, что она получилась довольно двусмысленной и что ей надо было бы придумать что-то другое.

– Он готовит яичницу-болтунью, – рассмеялась Дейдра. – Я совершенна потрясена его методом. Никогда не видела, чтобы яйца взбалтывали таким образом.

– Хочу предупредить вас, – заметила Барбара, – что на вашем месте не стала бы их есть. Насколько я знаю, он даже тост не в состоянии поджарить самостоятельно.