Накажи меня нежно

— Тебе никто и не даст. Ты куда? Нет, на кухне не поговоришь, там Вадя с Олькой отношения выясняют. Пошли на лестницу. Только оденься! Если ты снова заболеешь, мне Илья все причинные места оторвет.

— У меня не простуда была…

— Да неважно! Все равно оторвет.

Неугомонный Антон вытащил ее на лестничную площадку, и Кира даже обрадовалась возможности отдохнуть от громкой музыки и суеты.

— Судя по твоему цветущему виду и довольной физиономии Ильи, он вчера таки успел, — констатировал Антон. — И, надеюсь, ты на меня зла не держишь и стукачом не считаешь.

— Я тебе спасибо сказать хотела, — призналась Кира. — Если бы не ты, все могло закончиться очень плохо.

— Да ладно! Что, ты все же нашла… Ну ты даешь! Он хоть жив остался?

— Остался, остался… Правда, внешность ему попортили. Но мне его не жалко, если честно. Зачем соглашался? Приличный мужик не согласился бы. Вот ты же не согласился!

— Кирочка, я гей, — засмеялся Антон. — Я тебе объяснял…

— Да какая разница! Чисто теоретически ты мог. Но не согласился.

Антон закатил глаза, но не стал спорить.

— Слушай… Так у вас с Ильей уже все было? Было, да?

— Антон! Я не хочу это обсуждать.

— У-у-у, еще не было…

— С чего ты взял?

— А глаз у тебя не загорелся. Если б было, ты бы так то-о-омно прищурилась бы, облизала бы губы… Смотри, смотри, вот так. И сказала бы: «Ант-о-о-он… Это мовэто-о-он…»

Кира не выдержала и захохотала. Антон уморительно показывал влюбленную барышню, размахивая при этом рукой с зажатой между пальцами сигаретой.

— Ну ладно, не было. А чего было-то? Что вы оба такие счастливые?

— Антон…

— Да тебе жалко, что ли? Я вчера чуть не помер от волнения. Тяжело было смску прислать? Что все в порядке? Требую компенсации. Хлеба и зрелищ. Что-то ты как-то смущаешься странно… А-а-а… О-о-о?! Правда, что ли?! Он тебе всыпал?

— Анто-о-он…

Кира готова была сквозь землю провалиться. И ведь ни словечка не сказала! Мысли он ее читает, что ли? Неужели у нее на лице все написано?

— Да ладно тебе, Кир. Я-то понимаю, как это бывает. Думаешь, мне не попадало от Верхнего? Не рассказывай, я ж не заставляю. Больно, небось, было? Слушай, как ты вообще на это пошла? У вас же еще нет договора?

— Он не заставлял, я сама захотела, — призналась Кира. — И не надо на меня так смотреть. Все… сложно. Вот ты, такой понятливый, может, ты мне и объяснишь? Как ты разделяешь отношения во время сессии и в обычной жизни? Это же ужас какой-то… Вот вчера, например. Я знала, что могу спокойно отправиться домой, а вместо этого упросила себя наказать. Почему? Я чувствовала, что Илье это необходимо. Иначе ему будет трудно меня простить. И мне… мне самой это было необходимо! И это было в реальной жизни, вне сессии, без сексуального подтекста. И это было правильно. Как понять? Как себя вести?

— Да на самом деле все просто, Кир. — Антон докурил и погасил окурок. — Все на интуиции. Нет, есть договор, правила. Это святое. Есть Верхние и нижние, которые живут обычной жизнью и встречаются в клубе в определенный день и час, проводят сессию и расходятся по своим углам, по семьям. Они даже если в жизни встречаются, то делают вид, что друг друга не знают. А есть другие отношения, у партнеров, между которыми есть что-то кроме секса и желания получить удовольствие. Хочешь, называй это любовью. Во время сессии все регламентируется, а в жизни — как на минном поле. С одной стороны, вне сессии мы равны, с другой… С другой мы сами тянемся к привычной схеме, причем и топы, и сабы.

— Спасибо, стало понятнее, — мрачно съязвила Кира. — А мне что делать-то?

— Довериться интуиции. Как вчера. Вот ты напросилась?

— Ну… можно и так сказать.

— Он тебя выпорол?

— Угу…

— А потом? Простил, пожалел, приласкал. Стало легче обоим. А если бы ты ушла? Где бы ты сейчас была?

— Ну… Дома, скорее всего.

— Во-о-от… Ты бы сидела и переживала дома. Илья, злой как черт, пугал бы нас одним своим видом. А в итоге? В итоге вы бы дулись друг на друга еще неизвестно сколько времени. Интуиция, детка. Кира, слушай дядю Антона, он плохого не посоветует.

— Ой… «дядя»! Ты меня намного старше-то? — хихикнула Кира.

— Может, и не намного. Но опытнее — факт.

— Антош…

— А? Да спрашивай, не тушуйся.

— Ты, правда, думаешь… Что Илья…

— Что он тебя любит? Сложно сказать, Кирюха. Любовь — это такое сильное слово… Он к тебе неравнодушен, факт. Более чем. Я с ним работаю уже года три, а таким вижу впервые. Но что это… Это вам двоим разбираться. А ты сама? Любишь? И хочешь большего?

— Люблю… — призналась Кира и тяжело вздохнула. — Но не тешу себя иллюзиями.

— Может, зря? Кто его знает, всяко бывает.

— Не хочу загадывать.

— Тоже правильно. О, слышала?

— Что?

— Дверью нашей кто-то хлопнул.

— Да вроде нет никого.

— Может, показалось. Пошли обратно. Не замерзла?

— Нет. Спасибо, Антош.

— Всегда к вашим услугам, милая леди! — шутливо раскланялся Антон. — Пойдем чаю выпьем.

Они уже вернулись в студию, и он помогал Кире снять шубу. Судя по хохоту, доносившемуся из зала, команда затеяла какую-то игру. Зато на кухне уже никого не было.