Накажи меня нежно

Кира хотела сказать, что других мужчин у нее не будет, и уходить она не хочет, но предпочла дать простой ответ. Такой, какой хотел услышать Илья. Да и для нее самой все пока слишком запутано. В студии он — начальник, она — подчиненная. Это понятно. Во время сессии он — господин, она — саб. Это тоже понятно. А в остальное время? Кто они друг для друга? Кира не собиралась уточнять. Женская интуиция подсказывала, что рано задавать Илье такие вопросы. Хорошо, что он четко обозначил, как ей себя вести, и на этом пока можно остановиться.

— А кто научил тебя готовить? Мама?

Кира кивнула. Настроение резко упало до отметки «минус много». Видимо, Илья это заметил, потому что тут же спросил:

— Не хочешь рассказать, что у тебя за ссора с родителями?

Желание воспользоваться правом выбора было велико. Она не хотела отвечать на вопрос. Даже неинтересно, откуда он узнал о конфликте.

— Не говори, если не хочешь. Может, тогда ту историю, что ты мне задолжала?

— Какую историю? — удивилась Кира.

— Помнишь, я рассказывал о Николь? Ты тогда хотела чем-то поделиться, а я не захотел слушать.

— И почему хотите сейчас? — вырвалось у нее.

Она не смогла сдержаться, в ее голосе ясно слышалась обида. Да, тогда она поддалась порыву, а ее грубо оборвали. Зачем теперь, когда все только-только стало налаживаться, ей портят настроение, заставляя вспоминать о самых неприятных вещах в ее жизни?

— Я просто хочу с тобой поговорить, — мягко ответил Илья, ничуть не рассердившись. — Почему бы не о тебе? Обо мне мы уже говорили, ты даже знаешь о Николь. А я почти ничего не знаю о тебе. Но…

— Я расскажу, — поспешно перебила его Кира. — Простите, Илья Сергеевич. Все просто… взаимосвязано… И мне немножко тяжело.

Она соврала, тяжело было не немножко. Но Илья прав, откровенность за откровенность. И, быть может, он действительно поймет, что она никогда не станет такой, как его обожаемая Николь.

— У меня хорошие родители, Илья Сергеевич. Они всегда заботились обо мне, и многому меня научили. Пожалуй, главное их достижение — они научили меня послушанию. Вообще, если начистоту… Меня воспитали мама и отчим. Я не знаю, кто мой настоящий отец, мама всегда превращалась в каменную статую, если я пыталась узнать. Никогда не понимала, зачем попрекать меня тем, как я на него похожа, если воспоминания причиняют боль. Но дело не в нем, я давно смирилась, что никогда не узнаю правды.

Кира залпом допила остатки вина в бокале.

— Отчим меня не обижал. У них с мамой других детей не было, да им… вполне хватало меня. Они оба увлеченные люди. Мама — ученый, отчим — юрист. У меня было хорошее обеспеченное детство. Единственное, что от меня требовали — послушания и идеальности. Я старалась… соответствовать. — Ее передернуло. — Как вы понимаете, я не робот, и получалось не всегда. Но… Нет, я не обманывала, меня не били. Мне выговаривали. Долго, нудно, разжевывая по пунктам недопустимость того или иного проступка. И потом при каждом удобном случае припоминали его. Продолжали стыдить. Иногда даже при посторонних людях.

Даже сейчас воспоминания были мучительными, а ведь уже столько времени прошло. Кира раздраженно повела плечом, словно сбрасывая наваждение. У прошлого нет над ней власти!

— И я старалась вести себя так, чтобы не провоцировать эти… выговоры. Тем более… — она заколебалась, стоит ли говорить Илье, что даже обычный поцелуй от мамы она получала, если только вела себя безупречно и не разочаровывала ее какой-нибудь глупостью. Это особенно стыдно, как будто она давит на жалость. Пожалуй, действительно лишнее. — Естественно, я должна была учиться на одни пятерки, и не я решала, куда мне поступать после школы. Родители выбрали престижный институт в Москве. Экономический. А я… я всегда хотела стать врачом. — Кира грустно улыбнулась. — Мне кажется, мой настоящий отец был врачом. Потому что когда я один-единственный раз заикнулась об этом маме, она устроила грандиозный скандал. Сказала, что только через ее труп. Вот так.

Илья слушал молча, не перебивал. Кира чувствовала на себе его взгляд, хотя и предпочитала смотреть в другую сторону.

— В экономическом я отучилась один семестр. Сдала все на отлично… И забрала документы после зимних каникул. Стала готовиться в медучилище. Поступила. Родители отказались от меня, когда узнали. Ну… сказали, домой можешь не возвращаться, денег не получишь, живи, как хочешь. Поэтому я… и… Ну, вы поняли.

Под конец Кира совсем скисла. Ей казалось, ее поступок должен был убедить Илью, что она никогда не будет слепо подчиняться чужим желаниям. Что она не безвольная, как Николь. Что у нее есть свои мечты и цели в жизни. А вышло как-то… по-детски. Как будто ребенок жалуется, как плохо ему жилось и как плохо живется сейчас. Глупо вышло!

— Илья Сергеевич! — Кира расправила плечи и посмотрела на Илью. — У меня все хорошо, правда. И денег мне хватает, и на медсестру я выучусь и обязательно поступлю в институт.

— Я и раньше в тебя верил, а теперь и вовсе не сомневаюсь, — хмыкнул Илья. — И не переживай ты так. Я не собираюсь тебя жалеть. Но рад, что теперь лучше тебя понимаю.