Накажи меня нежно

— …вернулась с мужчиной, который старше ее лет на двадцать, — перебила его Римма Васильевна. — Молодец! Мы думаем, она там голодает и побирается, а она нашла себе богатого папика и прекрасно себя чувствует!

Кира и не пыталась возражать. Она стояла, опустив взгляд. Илья видел, как сжимаются ее кулаки, но она ничего не ответила матери. Боялась, что будет только хуже?

— Простите, Римма Васильевна, но вы не правы, — произнес Илья. — Ваша дочь действительно голодает, она учится и работает, у меня…

— О боже! Вы содержите притон? — процедила Кирина мать. — И она работает там проституткой? Неудивительно! От осинки не родятся апельсинки.

— Вообще-то вы ее мать, — невозмутимо напомнил Илья. — По вашим словам выходит, что вы в молодости были… жрицей любви?

— Вон из моего дома! — взвизгнула Римма Васильевна, тыча пальцем в Илью. — А ты, неблагодарная… Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! — Кира послушно подняла взгляд. — Позволь тебе напомнить, что я не меняю своих решений. Живи, как хочешь, но матери у тебя больше нет. Повтори!

— Мама… — Кира сглотнула. — Но почему ты не хочешь принять мой выбор? Я не делаю ничего плохого, врач…

— Молчи! Я не желаю это слышать! Повтори, что я тебе сказала, и убирайтесь оба! Кира, я жду!

— Я могу жить, как хочу, но матери у меня больше нет, — прошептала Кира. — Извини, мама… Я думала, мы можем…

— Только когда ты заберешь документы из медицинского и вернешься на экономический.

— Да… я поняла…

Илье казалось, что он попал в какое-то другое измерение. Как так можно? Нет, Кира не врала и даже не преувеличивала. Она преуменьшала. Это не мать, это цербер какой-то. Откуда такая ненависть? И к дочери, и к профессии, которую она выбрала. У него в голове не укладывалось, что собственного ребенка можно выгонять вот так грубо и жестоко.

Где-то в доме зазвонил телефон.

— Риммочка, это твой, — оживился Борис. — Ответь, вдруг что-то важное.

Не попрощавшись, мать Киры ушла.

— Я провожу, — сказал Борис.

Он накинул тулуп, сунул ноги в галоши. На крыльце он обнял Киру и сунул ей что-то в карман.

— Возьми, уж сколько было, — виновато произнес он. — Как бы узнать, куда тебе можно перечислять.

— Не надо, пап, я справляюсь. Да мама и за это тебя со свету сживет…

— Ничего, разберусь. Прости, что сразу не помог. Ну… ты ее знаешь…

Кира криво улыбнулась.

— Пойдемте, я вас до калитки провожу. А то сейчас она закончит говорить, и начнется второй акт…

— Можно вас на пару слов? — решился Илья, когда они вышли на улицу. — Кира, иди в машину.

Когда она убежала к такси, он спросил у Бориса:

— Дело в ее отце?

Тот не стал отпираться, кивнул.

— Что вы о нем знаете?

— Кое-что знаю, но вам не скажу. Недостаточно для того, чтобы попробовать его найти, но достаточно, чтобы начать задавать вопросы Римме. А она, знаете ли, сразу догадается, кто поделился информацией. Но вы знаете… нет смысла его искать. Это такая давняя история… Кире она ничем не поможет.

— Может, у нее будет хоть один родной человек, который ее любит? Разве этого мало?

— Если бы он хотел иметь дочь, он был бы рядом.

— Бо-о-ори-и-ис!!! — закричали со стороны дома.

— Извините, мне пора.

— Не сказал? — спросила Кира, когда Илья сел в машину.

— О чем?

— Ой, Илья Сергеевич… Я, конечно, по губам читать не умею, но далеко не дура. О чем еще вы могли спрашивать отчима? Вернее, о ком.

— Не сказал, — признался Илья. — Кира…

— Давайте обратно в Питер, — сказала Кира водителю, а потом повернулась к Илье и добавила тихо-тихо: — Не надо говорить мне, как вы сожалеете. И что если бы знали, то не стали бы настаивать. Я знала, что так будет. Теперь знаете и вы. Забыть не получится, но и говорить об этом я не хочу. Простите за дерзкие слова, или накажите, если нужно, но эта страница закрыта.

Илья кивнул, а потом сгреб Киру в охапку и прижал к себе. Она прижалась к нему, и даже пару раз всхлипнула, пряча лицо на его груди.

— Куда везти? — спросил водитель, когда они подъехали к городу. — На вокзал?

— Нет. — Илья назвал адрес. — Заедем ненадолго к моему другу, — пояснил он Кире. — А потом уже домой.

Глава 34

Кира ощущала себя, как во сне. Сильнее всего хотелось остаться одной, она не любила публичных переживаний. А сейчас, к тому же, было еще и стыдно за сцену, которую устроила мать. Кира показала Илье свое уязвимое место, как теперь она выглядит в его глазах?

Конечно, она пошла на это специально. Почувствовала, слова не помогут. Теперь, когда она жила вдали от родительского дома, ей самой казались невероятными их отношения с матерью. Как же в них поверит человек, у которого были любящие родители?

Стыдно. За то, что устроила демонстрацию. За то, что заставила присутствовать. За то, что теперь Илья знает — она изгой. Он и раньше знал, сама же рассказала, но теперь убедился окончательно. А еще стыдно за глупую надежду. Ведь поддалась, поверила, что прошло время, мать успокоилась, простила, и Новый год — прекрасный повод помириться.