Нахал

– Иду-иду. Боря написал. Надо было ему кое-что разъяснить, – улыбнулся красавец, забираясь под одеяло.

– Не уходи так надолго, – бурчала, закидывая на него ноги.

– Лина?

– Ау? – протянула бессвязно.

– Ты… – он запнулся, утыкаясь каменной эрекцией в бедро. – Твоя кожа. Твой запах. С ума сойти…

– Пожалуйста-а-а… – простонала, воспламеняясь за считанные секунды.

Эда не надо было просить: он забрался сверху, пронзая стальным поршнем до самой матки. Вошел резко. Высекая искры из глаз.

– Ты мой, Эд. Сейчас ты принадлежишь мне…

Только я ломаю твоё тело без всякой дури. Я причина твоих безумных снов. Я уже давно как удавка на твоей шее…И она все сильнее затягивается…

– …Ты ведь тоже это чувствуешь? Не можешь не чувствовать? – меня трясло.

– Только твой, Ангелина, – прошептал, одновременно пронзая языком и членом.

Наш пот и сдавленные стоны перемешались. Перед глазами все плыло. Этот оргазм отличался от всех пережитых – он был мягче и слаще. Я тихонечко вскрикнула, отключаясь в сильных мужских руках.

Кажется, Эд в очередной раз собрался в душ, но я вцепилась в него ногтями.

– Утром сходим, – выдала на последнем дыхании, уносясь в стратосферу.

* * *

До отъезда осталось всего пара дней. Съёмки закончились. Завтра вечером киностудия устраивала прощальный фуршет, а утром следующего дня меня ждал рейс Сочи – Москва.

Эд суетился возле костра, пока я, удобно расположившись на пледе, с замиранием сердца следила за его кипучей деятельностью в лучах закатного солнца.

Полчаса назад мы приехали на дикий пляж на берегу Черного моря. Почти всю дорогу Эдик молчал и выглядел темнее тучи. Мы оба понимали, что расставание, даже временное, неизбежно. По контракту сразу после возвращения в Москву начиналась озвучка фильма, а ещё подходили к концу летние каникулы в театральном институте. Мне нужно было возвращаться на учебу.

– Почему вы расстались с Антоном? – огорошил, нанизывая сосиски на шпажки.

– Наши отцы мечтали породниться, а тут такое везение – сын и дочь примерно одного возраста. Я была не в восторге от этой идеи, но парень долго и упорно ухаживал. В конце концов, решила дать ему шанс. Мы договорились, что он не будет давить. Мне было пятнадцать, когда у нас начались отношения.

– И что потом? – мрачно поинтересовался собеседник.

– Первое время всё было даже неплохо. Мы часто ходили на вечеринки, отдыхали в клубах. Однако вскоре обнаружилась его пагубная страсть – Антон так накуривался, что частенько приходилось вызывать на помощь Феликса. За несколько дней до ареста отца я застукала его со стриптизершей в приватной кабинке клуба.

Эдик кровожадно стиснул челюсти.

– Это ведь он виновен в поджоге автосервиса? – одержимые блики вспыхнули в янтарных глазах. Брат так и не признался Эду, что его любимое детище спалил дотла обкурившийся богатый сосунок. Он думал, друг наделает глупостей, узнав об этом. – Я знаю, это он, – повторил, безучастно глядя вдаль.

– Эдик… – полной обоймы воздуха не хватило – я задохнулась.

– Будешь его выгораживать? – белки золотисто-коричневых глаз налились кровью. – Я все равно докопаюсь до истины, – отстраненно подытожил.

– Отец Антона получил четыре года колонии строгого режима. У их семьи конфисковали часть имущества, а мой бывший недавно еле очухался от передоза, – произнесла глухо. – Не собираюсь никого выгораживать. Посмотри, где он, а где ты., – я придвинулась к Эду плотнее, наши плечи соприкоснулись. – Ты выше всего этого. Ты сумел найти в себе силы подняться. Там некому мстить. Поверь, у их семьи всё ещё хуже, чем у нашей… – Зацепилась за его плечи, обнимая судорожно и очень крепко.

– Я столько здоровья угробил на этот сервис. Мы с братом радовались, когда дела пошли в гору, появились деньжата. – Эдик лег на плед, вперив взгляд в чарующее звездное небо над головой.

– Прости, – сипло пробормотала, укладывая его голову на колени.

– За что? – Эд прикрыл глаза.

– Ну, это ведь из-за меня он решился на поджог. Антон подсел на какую-то новую дурь. Под дозой переставал себя контролировать. Если бы я знала хоть частичку настоящего тебя… – Мои пальцы запутались во влажных растрепанных волосах, дыхание сбилось.

Несмотря на поздний час, всё вокруг плавилось от духоты.

– И что бы ты сделала? – хрипло поинтересовался, перехватывая мою ладонь.

– Я бы сделала тебя своим первым. – Эд шумно вздохнул. – Первым зрителем, – дразняще добавила, переплетая наши пальцы у него на макушке. – Я бы пела и танцевала для тебя!

– Спой что-нибудь? Сейчас, – попросил еле слышно.

Мужчина лежал с закрытыми глазами. Отчаянно захотелось нырнуть в любимое янтарное море, поэтому я тихонечко начала:

Песен ещё не написанных сколько?

Скажи, кукушка, пропой…

В городе мне жить или на выселках?

Камнем лежать, или гореть звездой?

Звездой?