Нахимов

В действительности разговорами не кончилось. От «толкований о свободе» руководители Северного и Южного обществ перешли к действиям — агитировали офицеров флота захватить Кронштадт и на одном из кораблей вывезти из Петербурга царскую фамилию. Правда, так и не решили, куда именно: одни предлагали доставить августейшее семейство в ближайший иностранный порт, другие — в Америку, третьи — и вовсе в неизвестные края.

Инициатива привлечения офицеров Гвардейского экипажа и флотских Кронштадта принадлежала Кондратию Федоровичу Рылееву. Как правитель канцелярии Российско-Американской компании он водил знакомство со многими морскими офицерами, в его служебной квартире в доме 72 на Мойке часто собирались члены Северного общества. Рылеев возлагал на моряков большие надежды, особенно после знакомства с Завалишиным, который назвал себя командором полумифического «Ордена восстановления».

Завалишин собирался перенести деятельность ордена на территорию Калифорнии, а саму территорию вместе с тамошним населением включить в состав Российской империи. Как потом выяснилось, в Сан-Франциско он вел активные переговоры с испанскими офицерами, монахами-францисканцами, владельцами поместий, знакомился с вождями индейских племен и намеревался использовать к выгодам России обстановку, сложившуюся в Калифорнии в первой четверти XIX века.

Революции в Испании и Мексике сделали Калифорнию фактически независимой, но лишили бывшие испанские колонии прежних субсидий от метрополии. «Нетрудно было, — вспоминал Завалишин, — доказать им всю неосновательность надежд и заставить также понять и сознаться, что им предстоит одна будущность — сделаться добычей Англии или Соединенных Штатов, и вероятнее всего — последних; а надобно сказать, что они боялись этого пуще всего. Американцы, в их глазах, были еретики, да и образцы граждан Соединенных Штатов, которых им приходилось знать, — авантюристы и мелкие торгаши, — мало рекомендовали нацию. Кроме того, доходили слухи, что Соединенные Штаты ни в Луизиане, ни во Флориде, которая недавно была недобросовестно отнята у Испании, не признали прежних прав на поземельное владение. Чтоб избавиться от грозящей опасности и выйти в то же время из своего бедственного положения, почти единственное средство, как они сами видели, состояло в том, чтобы соединиться с Россией»[90].

Во время бесед он обещал католическим монахам веротерпимость (в России проживало несколько миллионов католиков), военным — зачисление на службу (в России со времен Ивана Грозного служило немало иностранцев), землевладельцам — сохранение прав на землю; наконец, всей Калифорнии — экономические выгоды от торговли с Российской империей. Для России же обладание Западным побережьем Америки с его незамерзающими гаванями, прекрасным климатом, благодатной почвой, добычей золота, незадолго до того открытого в Калифорнии, — «ключ ко владычеству Великим океаном: подчинение Калифорнии России принесло бы с собою обоюдные значительные выгоды».

Свой чрезвычайно смелый проект Завалишин изложил в письме императору. Именно в это время Россия вела переговоры с Британией и США о границах владений в Северной Америке, так что проект Завалишина привлек внимание императора, и он затребовал офицера в Петербург.

О письме Завалишина на «Крейсере» не знали, и его вызов в столицу вызвал переполох. Еще бы — по распоряжению самого государя из кругосветки отозвали… мичмана. На фрегате выдвигали разные предположения: если бы Завалишина в чем заподозрили, то отправили бы под присмотром, но он не был арестован и ехал один. Спрошенный напрямую, он смутился, что на него было совсем не похоже, и ответил, что, возможно, речь идет о новом назначении. Даже Нахимов, живший с ним в одной каюте, об истинной причине вызова не знал и лишь коротко сообщил о происшедшем в письме Рейнеке.

Капитан Лазарев в сопроводительных документах поспешил дать своему подчиненному самую лестную характеристику. «Пользуясь сим случаем, — писал он в рапорте А. Моллеру, — я обязанностью себе поставляю рекомендовать г. Завалишина, как весьма исполнительного и ревностного к службе офицера, и с сим вместе довести до сведения в[ашего]. пр[евосходительст]ва, что в продолжение более нежели двухлетнего его служения под моим начальством он как благородным поведением своим, так и усердным исполнением всех возложенных на него обязанностей приобрел право на совершенную мою признательность»[91]. Знал бы капитан, какую характеристику впоследствии даст ему — и не только ему — Завалишин!

Свой путь в столицу через Сибирь Завалишин подробно описал в мемуарах, там же объяснил, почему не состоялось его свидание с императором — помешало петербургское наводнение 1824 года. Спустя некоторое время государь передал проект Завалишина Аракчееву, которому тот и изложил свои предложения.