Нахимов. Гений морских баталий

Еще в самые первые минуты боя, когда только что прибывшие из России и еще не обстрелянные белевские и тульские пехотные полки, поддались напору штуцерных османских батальонов, Кульгачев вместе с нижегородцами сказал в первый раз в этом бою свое веское слово.

Этот напор грозил опрокинуть весь русский левый фланг, что было равносильно общему поражению. Главнокомандующий князь Бебутов писал в донесении: «Момент был критический; но тут стоял непобедимый Нижегородский драгунский полк», который, «жертвуя в минуту необходимости всеми правилами тактики, в шестиэскадронном составе, без артиллерии, ринулся на целую линию штуцерных батальонов».

Штуцерных — значит вооруженных особыми ружьями-штуцерами, более дальнобойными и более скорострельными. А следовательно, и более губительными. В атаку на них и ринулись нижегородцы. Действительно, без артиллерии.

Вначале. Но она их догнала — Кульгачев с орудиями своего дивизиона по собственной инициативе подскакал под сильным ружейным огнем к двум штуцерным батальонам и открыл по ним частый и меткий огонь.

Картечные залпы его орудий расстроили турецкие ряды и загасили их наступательное движение. Когда же до этих османских батальонов дошли руки и у нижегородцев, то Кульгачев еще несколько раз подъезжал к неприятельской пехоте, свернувшейся в каре, и опять в упор громил их картечью.

В промоины, образованные его залпами, стремительно врывались драгуны, часто-часто метя всех не догадавшихся упасть.

Вскоре попривыкшие к столь необычной тактике русских османы попытались ввести в дело здесь и свою артиллерию. И вновь отличился Кульгачев — когда русская кавалерия пошла вперед, он также ринулся на неприятеля, умудрился заскочить во фланг турецкой восьмиорудийной батарее и повел такую беспощадно-меткую стрельбу, что вражеские орудия враз замолчали. И более в течение боя голоса не подавали…

Драгуны налетели на эти орудия, и в результате на турок ударили только 8-й и полуэскадрон 7-го эскадрона, почти сплошь состоявший из георгиевских кавалеров. Они и полегли почти все. Лишь единицам во главе с Чавчавадзе удалось после атаки вернуться к своим. Все они были забрызганы своей и чужой кровью, но никто не обращал внимания на это.

Два орудия донцам не удалось докатить. Турки ринулись на них. Но им наперерез рванулись пикинеры Тихоцкого и два дивизиона, предводительствуемые князем Дондуковым-Корсаковым.

Их отбили. И они отошли. Но через некоторое время вновь устремились вперед.

Немного в стороне и впереди неподвижно стоял генерал Чавчавадзе и только молча поднимал вверх обнаженную шашку, посылая новую волну драгун на турецкие батальоны. Он знал, что невозможно выдерживать долгое время атаки его драгун, знал, что стоит ему сейчас дать туркам хотя бы наималейшую передышку, как они пойдут вперед и опрокинут его уже малочисленную кавалерию и не оправившуюся еще пехоту, зайдут во фланг русскому корпусу и соединятся с караяльским отрядом. И это будет конец И поэтому он вновь и вновь раз за разом поднимал руку с холодно блестящей шашкой, и новая волна шла размывать монолит турецких каре.

Неприятель видел его жесты, после которых на него накатывалась новая конная лава, и поэтому осыпал небольшую одиноко стоявшую кучку всадников плотным ливнем пуль. Рядом с Чавчавадзе был убит полковой адъютант штабс-капитан Кузьмин-Караваев, убит штаб-трубач. Один за одним сползают на землю конвойные. Но генерал как заговорен. Под ним убили его серого коня, на котором он начал сражение. Затем — его любимого карабахского жеребца. Ему подвели третью лошадь, но на этот раз счастье изменило ему, и, едва поставив ногу в стремя, как тут же опрокинулся на руки стоявшего за ним унтер-офицеру: осколок гранаты контузил его в поясницу.

Но он преодолел себя и снова сел на коня: обстоятельства к этому времени сложились так, что он не имел права ни на что, кроме боя. Ибо за несколько минут до этого к генералу Багговуту, руководившему левым крылом, прибыл ординарец Бебутова с приказанием взять Нижегородский полк и спешить на правый фланг, теснимый турками.

Багговут показал ординарцу рукой на поле боя:

— Нижегородцы все в работе! Нет никакой возможности вырвать их из дела. Возьмите линейцев. Доложите, что видите.

Тут же прискакал другой офицер:

— Командующий приказал взять, что можете, и спешить на правый фланг.

Багговут увел с собой дивизион тверцов и три донские сотни с ракетной командой. Ничего более не было. И вновь драгуны, воюя и за ушедших, шли и шли в отчаянные атаки на турецкую пехоту, постоянно усиливавшуюся подкреплениями.

Наконец после очередного напора нижегородцы, измученные и истерзанные, отошли опять. В эти мгновения какой-то турецкий офицер бросился из каре с небольшой кучкой подчиненных к одиноко стоящим орудиям.

Генерал Ясон Чавчавадзе гневно привстал на стременах.

— Господа! — тогда же вскричал другой Чавчавадзе, Захарий. — Выручайте пушки!