Нахимовский Дозор

Пока петербургские маги, каждый по-своему, пытались понять, что же произошло с этим источником Силы, радостная весть об обретении иконы разнеслась по всему монастырю. Возбужденный игумен монастыря поспешил к дорогим гостям, сделавшим такую чудесную находку, пригласил их отобедать. Отказаться было нельзя, к тому же магам страшно хотелось есть после лазания по внутренностям Монастырской горы. Неделя была пасхальная, обретенная икона оказалась в честь Благовещения Богородицы, а Благовещение в этом году было накануне Воскресения Христова, и братия разговелась от души. На столе даже был местный осетр, которого не отвернула от родной бухты сама война, но подстерегли сети монастырских рыбаков.

Игумен произнес прочувствованную проповедь, пять раз вместе с братией прочитал «Богородице Дево, радуйся», похристосовался с «господами офицерами» и благословил трапезу. Кушанья были простыми, но сытными, а сам обед – радостным. Блюда подавалась с молитвой Иисусовой, и дружное «Аминь» предшествовало не менее согласному стуку деревянных ложек о тарелки.

III

С самого приближения к монастырю у Льва Петровича было ощущение, что за ним кто-то наблюдает. Наблюдает настолько издалека, что лишь мимолетный, на грани понимания зуд где-то в голове выдает это неназойливое внимание. Настолько незаметное, что в полной мере Бутырцев понял это лишь в бесчувственной тишине недр монастырской скалы, отрешившись за толщей камня от внешнего мира.

Старый опытный маг не пренебрег этим сигналом, разложил свои воспоминания о текущем дне по полочкам, засек момент возникновения зуда и понял, что началось это в версте от монастыря.

Не так давно Бутырцев, любитель анализа мелких деталей и интуитивных предчувствий, раскладывая по секундам свои ощущения в момент покушения на него, когда пуля убийцы пролетела рядом с его головой, вычленил из памяти очень похожий зуд. Более того, ему показалось, что был и внутренний толчок, который заставил его голову чуть-чуть дернуться. Но все же Лев Петрович не мог с полной определенностью утверждать этого, возможно, это всего лишь лошадь укоротила шаг, чтобы не наступить на камень.

Кто? Фюссберри, де Сен-Тресси, Эфенди? Тогда кто-то из них – старый опытный Высший, способный водить на поводке такого мага, как он, Бутырцев. За француза и англичанина Лев Петрович был спокоен – он их давно знал, не могли они так резко усилить свои возможности. Турка он увидел только в Севастополе и о его предыдущем опыте ничего не знает. Высшие? Свои, московские, или европейцы? Почему не восточные? Гадание на кофейной гуще. Одно понятно – слежение очень дальнее, и заработало оно при приближении к монастырю. Ничего сейчас делать супротив нельзя, но приметы этого сигнала надо запомнить.

Или все-таки что-то другое? Амулет Христа, другой амулет, способный ему противостоять, – такие вещи обладают если не разумом, то способностями почти разумно защищать себя.

Лев Петрович давно боялся признаться себе в бредовой идее, которая пустила ростки в его уме. Но сейчас и она может пригодиться.

Что, если «Принц» привез другой магический предмет? Скажем, «машину», как-то связанную с амулетом Христа. Способную указать место, где хранится это сокровище. И Христов амулет защитился, погубил эту «машину», сначала утопив ее в море, забросив на четвертый уровень Сумрака, а потом залив этот уровень твердой водой? Звучит как бред, но многое объясняет.

Так размышлял глава севастопольского Дозора, сидя за праздничным столом с монахами.

Тем временем братия, выпив вина, расшумелась. За столом все чаще слышалось «Христос воскресе, православные!» и дружные ответы «Воистину воскресе!». Игумен не препятствовал такому проявлению радости. Громкие разговоры и даже выкрики понемногу сливались в монотонный гул.

На этом фоне почти неслышно прозвучал дребезжащий голос дряхлого старца, сидевшего через три человека от Ныркова:

– Ведаю, Господи, путь, тобою указанный. Я, недостойный раб Твой, безмерно одаренный щедростью Твоею, славлю Тебя, выбравшему мя, недостойного, из сонма чтящих Тебя…

– О чем это он? – неприлично указал на деда захмелевший мичман соседу по столу.

– Старец Евстафий-то? – ответил монах. – Не обращай внимания на юродивого, отрок. Давно он из ума выжил, пригрезилось ему, будто Христос дал ему указатель на какую-то реликвию. Возрадуемся, Христос воскресе!

С Филиппа весь хмель будто метлой вымело. Ответив как полагается, похристосовавшись с монахом и выпив вина, он небрежно спросил собеседника, который понемногу становился собутыльником:

– Это что же за указатель?