Находка беглого рудокопа

Последняя фраза была вставлена для придания автору большего научного веса…

ОРИГИНАЛЬНЫЙ ПОДАРОК

Волков прибыл в село неожиданно. Ефрем Кулаков после отъезда начальства беспробудно пьянствовал. В пьяном беспамятстве, валяясь где попало, он причитал, что не сносить ему бедной головушки.

В тот вечер, когда приехал Волков, у Ефрема выдался просвет и он усиленно «лечился» огуречным рассолом. Во время этой процедуры и застал его Афоня с ошеломляющим известием: «Управляющий обратно пожаловали».

Ефрем выбежал встречать начальника в чем был. Приглашая гостя в горницы, старался дышать в сторону. Отдав распоряжения об угощении, позвал Афоню и пошел с ним к колодцу. Здесь писарь вылил на раздевшегося до пояса «больного» пять больших бадей обжигающей колодезной воды. После такой операции голова почти полностью пришел в нормальное состояние.

Кулаков терялся в догадках — с какой целью управляющий так скоро приехал снова? Неужели немец проболтался…

Рано утром следующего дня Волков и Кулаков, взяв с собой четырех рабочих с лопатами и кайлами, отправились на месторождение. Волков пригласил Кулакова к себе в карету, рабочие и писарь ехали сзади на телеге.

Когда выехали за село, красный диск солнца едва поднимался над лесом. Зеленые сырые поляны лежали в тени и прохладе. Птицы в лесу начинали многоголосый концерт.

Волков откинулся на спинку сиденья и, полузакрыв глаза, с удовольствием вдыхал свежий воздух. Все эти дни из головы не выходили мысли о новом минерале. Волков знал, что добиться поставленной им цели будет нелегко. Сколько ценных открытий, сделанных русскими людьми, было похоронено приезжими учеными. Через некоторое время, однако, из-за границы приходила весть, что миру преподнесено новое выдающееся открытие. И никому было невдомек, что на самом-то деле это открытие украдено у российского умельца, так и оставшегося безвестным.

А сколько различных достижений науки приписывается иностранцам по той лишь причине, что о них сообщено в каком-нибудь заграничном журнале, хотя до этого сведения о них публиковались в русской печати.

Волков предложил Перовскому назвать минерал в честь министра двора не потому, что был карьеристом. Нет. Принимался во внимание простой расчет — если связать название с именем человека, имеющего вес в государстве, то с большей уверенностью можно надеяться на успех разведок и изучения нового минерала.

Раздумья управляющего были прерваны словами Кулакова: «Приехали, ваше благородие».

Экипаж стоял у обрыва, где Кеммерер нашел небольшие прожилки зеленой охры. Выше по реке обрыв переходил в глубокий лог. Кое-где на свободных от травы плешинах из-под земляной осыпи выглядывал буровато-серый песчаник.

Волков подошел сначала к обрыву и, внимательно осмотрев его, поставил рабочих рыть канавы и штольни в глубь склона. После этого обследовал заросший мелким ельником крутобокий лог. Недалеко от устья лога нашел небольшую линзочку хромовой зелени. Здесь также поставил рабочего — сделать расчистку рыхлых пород, прикрывающих рудоносный песчаник. На всем остальном протяжении довольно длинного лога ничего интересного обнаружить не удалось.

«Следует заложить несколько разведочных колодцев в верховьях лога», — подумал Волков. Позвав Кулакова, он предложил пройтись вдоль коренного берега реки. Может быть, зеленый минерал встретится еще где-нибудь. Ефрем начал настойчиво отговаривать управляющего, ссылаясь на обилие комаров. Волков однако не внял уговорам и отправился в поход, пригласив и Кулакова, у которого растерянно забегали глаза.

Ефрем еще дорогой прикидывал, как ему поступить. За короткое время знакомства с Волковым он почувствовал, что управляющий не похож на обычных чиновников-хапуг и с ним каши не сваришь.

Произошло то, чего больше всего боялся жуликоватый голова: Волков, осматривая берега, заметил работающих у свежей насыпи людей.

Крестьяне на громадных и тяжелых носилках носили песок и гравий из небольшого карьера, находящегося метрах в пятидесяти. Насыпь была еще не велика. Она начиналась у крутого склона и в виде снеговой катушки спускалась к реке. Кулаков поспешил пояснить:

— Общество порешило мельницу ставить, вот и нарядили мужичков.

— Мельницу? Так далеко от деревень? — удивился Волков.

— Место уж больно хорошее, — поспешил ответить Ефрем.

— А Серафимовская мельница у села на слом, что ли? — некстати спросил один из землекопов.

Кулаков сделал вид, что не слышал вопроса.

— С ямой окаянной намаялись, Ефрем Петрович. Ведь истинно прорва ненасытная — сыпем, а она проваливается. Еле одолели, — доложил прихрамывающий курносый мужичок, обутый в лапти на босу ногу.

— С ямой? С какой ямой? — рассеянно спросил Волков, вглядываясь в склон, на котором виднелись выступы коренной породы.

— Да камень здесь брали в старину на стройку, — с дрожью в голосе ответил Ефрем.

— Интересно! А не было ли в этой яме зеленого камня? — поинтересовался Волков.

— Да что вы с ними время тратите, ваше высокоблагородие. Чего они знают… А ну, чего рты поразевали, — заорал Кулаков на стоявших поблизости мужиков. — Разленились, канальи!