Находка для шпиона

Она потянула сильнее, послышался звук падающих комочков земли. Комочки попадали на что-то шуршащее. Я подобралась с другого бока и посветила в образовавшуюся щель.

– Есть! – довольно хрюкнула Мегрэнь. – Лежит, голубчик, в пакетике. Интересно, этот болван хоть догадался твои отпечатки стереть, прежде чем в пакет засунуть?

– Ну, Бублик, ну конспиратор! – покачала я головой. – Ему только…

Меня на полуслове прервал гулкий хруст ветки, донесшийся откуда-то от угла забора. От неожиданности мы обе вздрогнули и съежились. Я машинально сунула фонарик в карман. Тайка развернулась, коленом вдавив на место задранный край плитки, и огляделась…

Вокруг снова воцарилась тишина, и только наши сердца замолотили подобно паровым молотам.

– Слышала? – одними губами спросила Мегрэнь.

– Угу… – выдохнула я.

Мы застыли, внимательно прислушиваясь к ночным звукам. Налетевший порыв ветра дёрнул застывшие ветви деревьев, зашелестели кусты, и по саду прокатилась волна неясных шорохов. Неожиданно рядом с моей рукой что-то громко шлепнуло. Я вздрогнула. По пыльной бурой плитке забарабанили дождевые капли. Туча всё же добралась до Рыбешкино.

– Тьфу ты! – плюнула Тайка, встряхивая головой. – А я-то уж перепугалась!

– Ага! – поддакнула я, не уточнив, что трушу до сих пор. Не капля же сломала ветку! – Может, пока в дом вернёмся?

– Конечно! – согласилась она. – Только давай сначала глянем! На всякий случай!

И махнула на темнеющую громаду Алискиных садовых угодий. Где-то глубоко в животе у меня защекотало. Это ведь даже не сад… Это лес. Чащоба, бурелом… Те края не знали ни косы, ни лопаты, ни завалящих садовых ножниц. Тайкина мысль показалась мне самоубийством. Ведь на данный момент мы сделали самое главное: нашли пистолет. Он в пакетике, ему даже дождь не страшен…

Пока я вполне разумно себя уговаривала, Тайка ткнула меня под локоть, забрала фонарик и бодро потопала навстречу тьме. Сдержав рвущийся из недр организма стон, я засеменила следом.

Дождь крепчал. Прошло минут десять хаотичных бессистемных блужданий по саду, сводившихся в основном к хлопанью холодных мокрых листьев по физиономиям. Мегрэнь не ориентировалась здесь по незнанию, я – из-за навязчивого липкого страха, что кто-то вот-вот схватит сзади холодной костлявой рукой. Поэтому единственное, что мне давалось, – путаясь неверными ногами в траве, тыкаться в Тайкину спину. Когда мы добрались до дальней части сада, она наконец не вытерпела.

– Анька! – вырвавшись из цепких объятий очередного колючего куста, выпалила она. – Ты что, слепая? Все джинсы мне пообрывала, а на спине уже синяк!

Поскольку я целиком и полностью осознавала свою вину, то покаянно затрясла головой, щурясь от света направленного в лицо фонарика. Потом Тайка перевела луч куда-то за моё плечо и внезапно заткнулась. Я в простодушном любопытстве глянула ей в лицо… и обомлела. Тайка, побелев как полотно, так таращилась за мою спину, что мне в сей же миг захотелось скончаться. Размышлять было некогда.

– Мама! – в ужасе взвизгнула я и шарахнулась куда-то в сторону.

Однако, поддавшись панике, я не позабыла о тылах и оглянулась. И в дрожащем чахлом свете фонарика успела разглядеть на фоне забора нечто очень похожее на гигантскую, завернувшуюся в крылья летучую мышь… С той маленькой разницей, что если размером она и была меньше нас с Тайкой, то совсем чуть-чуть…

Тайка оценила мои маневры и, завопив ещё громче: «Мамочки!», кинулась следом. Мышь рванула вверх мокрые крылья и в мгновение ока взмыла на трёхметровый забор…

Инстинкт, вероятно самосохранения, в считанные секунды вывел меня из зарослей по кратчайшей прямой к крыльцу. Тайка, нервно взвизгивая от пережитого волнения, толклась за спиной, безбожно обдирая мне пятки. Взлетев в прихожую, мы первым делом заперли все замки и подтащили к двери обувную тумбу. Потом, не сговариваясь, оббежали все окна. И только убедившись, что всё закрыто, кинулись, не зажигая света, к окну в гостиной.

– Ви-идишь? – встревожено оглядывая расплывающийся в ливневых потоках двор, клацая зубами, спросила Мегрэнь.

– Чего?

– Ну это…

– Не-е-а… – придерживая трясущейся рукой занавеску, замотала я головой. – И не дай, господи, ещё раз увидеть…

Тайка жалобно всхлипнула:

– А что же это было? Сова что ли?

– Сова? – в изумлении переспросила я и даже на какое-то время прекратила стучать челюстью.

Ну, если это сова, то я – Микки Маус. Я хотела озвучить вертящееся на языке слово «вампир», но, посмотрев Тайке в лицо, не решилась.

– Темно-то как! – по счастью на ответе она не настаивала. – Что будем делать?

– Ничего не будем, посидим, – невыносимо храбро отозвалась я, взглянув на свои наручные часики. Оглянуться на часы, стоявшие в гостиной, не хватало духу. Никогда не знаешь, что увидишь, когда оглянешься! – Скоро рассвет!

Я проснулась от трели телефонного звонка. В окно светило солнышко. Часы показывали ровно двенадцать, а мы почему-то лежали на диване в гостиной. Во всём, в чём были ночью в саду. Смотреть на светлую диванную обивку теперь было совестно.