Находка для шпиона

— Вот то-то же. Но ты на досуге все-таки подумай о нашем деле. Вдруг тебе какая-то светлая мысль в башку стукнет.

— Подумаю, — пообещал Никита. — Но и ты мне пообещай, что позвонишь, когда вернешься из Мичуринца.

— Обещаю.

Теперь оставалось что-то придумать для мамы, но тут на выручку пришел Шмаков. Он позвонил и таинственным шепотом сообщил:

— Гошка, порядок! Я все придумал! Мы с тобой завтра едем в Одинцово, к моим родичам, помочь при переезде.

— Что? При каком переезде?

— Ну, наши родичи живут в Одинцове, сейчас переезжают с квартиры на квартиру.

— Действительно переезжают?

— Ага! И мамка с папкой туда едут помогать. Хотели меня наладить, но я оторвался. Но как повод для твоей мамашки это сгодится, а?

— Идеально, Леха! — возликовал Гошка. — А я насчет Мичуринца узнал. Это по Киевской дороге, следующая станция после Переделкина.

— Отлэ! Гошка, я вот что удумал еще… Надо бы нам туда пораньше приехать, чтобы все там обсмотреть, как и чего, местечко найти для наблюдения, и вообще, на фиг нам с ним одним поездом ехать?

— Еще не факт, что он на поезде поедет. Только не говори, что надо опять ему шины прокалывать.

— Да ну, неохота опять в такую рань вставать, и потом, в Мичуринец он тогда может здорово опоздать, а нам это ни к чему, правда же?

Они приехали на станцию Мичуринец в половине десятого. Было холодно и солнечно. Платформа быстро опустела, и торчать на виду не хотелось.

— Черт, если они тут встречаться и разговаривать будут, мы ни фигашки не узнаем, — проворчал Леха. — К ним тут не подберешься.

— Да, действительно, — почесал в затылке Гошка.

— Ну правда, увидеть мы все увидим, а вот услышать… — И Леха с гордостью вытащил из сумки настоящий морской бинокль.

— Ух ты! Откуда, Леха?

— Батькин! Он же у меня на флоте служил…

— Класс! Хотя подслушка какая-нибудь была бы ценнее.

— Что да, то да, но где же ее взять-то? И потом, как узнать, где ее поставить?

— Сплошные вопросы. Ну ничего, по крайней мере мы увидим типа, с которым наш Виталик встретится, и можем проследить за ним…

— Ой, ты глянь, вон он чапает, видать, на тачке прикатил.

Действительно, к платформе неспешным шагом направлялся Виталий Антонович. Гошка глянул на часы. До прихода следующей электрички по расписанию оставалось еще минут пять. Виталий Антонович остановился у выхода на перрон. Эх, если бы он там и остался, они могли бы послушать разговор, спрятавшись за палаткой. Но не такой же он в самом деле дурак. Время тянулось медленно. И вот вдали послышался гул приближающейся электрички. Виталий Антонович поднялся на перрон. А вот и поезд! Он тормозит, двери открываются, и довольно много народу выходит из вагонов. Суббота, каникулы! Мальчики не сводят глаз с Виталия Антоновича, который тоже пристально всматривается в толпу приехавших.

— Охренеть! — вырвалось у Гошки.

— Чего? — толкнул его в бок Леха. — Мать честная, да это баба!

— Это Наташа! — прошептал Гошка.

— Та самая? — ахнул Леха.

— Та самая! — с трудом выговорил Гошка. Он не верил своим глазам.

Между тем толпа быстро рассосалась, и эти двое остались там, где были. Наташа подала Виталию Антоновичу какой-то конверт, а он передал ей пластиковый мешок. Она сунула туда обе руки, нагнула над ним голову.

— Что она делает? — спросил Гошка, подавленный ее появлением здесь.

— Похоже, бабки считает. И, между прочим, неплохие бабки, вон как долго считает.

Виталий Антонович в это время опасливо озирался. Но вот Наташа подняла голову, кивнула и улыбнулась, потом взяла пакет и сунула в небольшую спортивную сумку. Протянула руку Виталию Антоновичу, что-то, смеясь, сказала и побежала к переходу на другую сторону путей.

— Гошка, надо проследить за ней, за ним не выйдет, он на тачке.

— Попробуем, — ответил Гошка.

Виталий Антонович вернулся к машине и уехал. А Наташа осталась ждать электричку.

— Гошка, я поеду с ней в одном вагоне, она же меня не знает, а ты садись в другой.

— Хорошо, в Москве встретимся, там она меня в толпе не заметит.

В Москву в этот час народу ехало мало. Гошка устроился на скамейке у окна. Кроме него, в вагоне было человек пять. Что же делать? Наташа как-то связана с преступниками. Они за что-то заплатили ей большие деньги. И это наверняка связано с Гореничем! И его, вполне вероятно, уже нет в живых. Верить тому, что она говорила, нет ни малейших оснований. Она просто хотела успокоить Лидию Павловну, выиграть время и уехать, возможно, навсегда. Что же такое она передала этому типу? Видимо, что-то, принадлежащее Гореничу… Но в таком случае, может, он жив? Просто уехал, а она выкрала у него то, что интересует преступников. Сам черт ногу сломит! Но что это такое? Какой-то компромат? Скорее всего, ведь Горенич фотограф! Значит, негатив? Да, очевидно, так. Хотя она подала Виталию Антоновичу конверт. Зачем негатив класть в конверт? Негатив и фотографии? Что же делать? Сообщить Лидии Павловне об этом или не стоит? Хоть бы она поскорее выяснила, пересек ее сын границу в Шереметьеве или нет, хотя о таком даже думать неохота. Что будет с несчастной матерью?