Наколдованная любовь

Вопрос сейфара единогласно был признан логичным и правильным. Компания тронулась в путь, а божественные и магические предначертания временно отодвинули на задний план, как безусловно подлежащие исполнению, но коль не обозначенные конкретно, то подлежащие по мере истолкования или, вон как в это раз получилось, совершенно случайным образом.

Оля снова шагала в центре протянувшегося цепочкой отряда и любовалась удивительным лесом. Даже один цветочек региции придал бодрости и сил, словно раскрасил новыми красками день, смывая пыль усталости. Диковинным местом казался Фодаж. Его высоченные, могучие деревья с разноцветными стволами удивительным образом пропускали вниз достаточно света, чтобы бушевал подлесок, соперничающий в пестроте с лесными великанами, и росла густая, мягкая трава, в которой не путались ноги. Раньше девушка никогда не видела такой массы животных, начиная от бабочек-таракашечек, да каких-то древесных грызунов с пушистыми хвостами. Ага, хвостов было по два на одну дымчато-голубую голову! И копытно-рогатые звери тоже имелись. И все они совершенно беззастенчиво пялились на идущих своей дорогой людей, так, словно жили в заповеднике и поголовно были занесены в красную книгу. Впрочем, никто, даже Ламар, не предпринимал попыток открыть сезон охоты на обнаглевшую дичь. Это настолько заинтересовало девушку, что она спросила у замыкающего рыцаря.

— Охота? — мужчина потер подбородок. — Если эти так свободно бродят, значит, мы же все еще во владениях Четвертого. Тут любая тварь под его благословением, а дальше неплохо будет свежатинки раздобыть. Мечтаю я отведать мясца, тобой приготовленного, возлюбленная моя.

Кулинарная тема настроила рыцаря на мечтательно-романтический лад, и он начал негромко, но с мучительным подвыванием, декламировать что-то, имеющее отдаленное отношение к поэзии, весьма-весьма отдаленное.

Кудри твои мое сердце пронзают,

Горячим огнем взгляд обжигает

Губы мечами душу терзают…

— Спаси Семеро, экое ты чудовище, кобылица, — загоготал Аш, бесцеремонно прерывая творческий процесс воспевания прелестей возлюбленной, у которой оставалась еще целая куча необха… невоспетых, разумеется, частей тела. — В волосы стилеты вплела, в зубах лезвия зажала, а в глаза по головешке воткнула…

— Зачем ты так? — пристыдила Оля сейфара, пока рыцарь наливался багрянцем, точно кленовая листва по осеннему заморозку: то ли в драку броситься собирался, то ли со стыдухи сгорал, что его вирши чуткий Аш услыхал. — Ламар от всей души сочиняет, а поэтическая дар не у каждого есть!

— Вы, сейфары, своим женщинам лучше строки слагаете? — наконец язвительно бросила гордость таравердийского драконобора.

— Мы-то? Да уж как придется, но скверные при себе держим, чтоб пред избранницей и избранницу не позорить, — промолвил Аш и негромко продекламировал:

В шелке волос твоих сердце мое заплутало,

Любимая,

В очах утонуло, ибо плыть не желало,

Любимая,

Вечности подле тебя ему мало,

Любимая…

— Браво, юноша! Да вы поэт! — громко восхитился Коренус и, прибавил для своего бывшего ученика:

— А тебе, Ламар, я еще на уроках риторики говорил, высоким слогом вещать превосходно выходит, но рифмовать пристойно Семерыми не дано, не взыщи!

— Как романтично, Аш, на древних персидских поэтов чем-то похоже, — расчувствовавшись, прошептала Оля и даже сморгнула слезинку. — Той, для которой ты сочинил, наверное, очень понравилось.

— Да, — коротко усмехнулся сейфар и исчез за деревьями. Наверное, отправился на разведку.

Девушка виновато покосилась на разобиженного в пух и прах жениха и тихонько вздохнула. Хотелось подбодрить рыцаря, только как сделать это, не соврав, она никак сообразить не могла. В конце концов, робко тронула его за руку и сказала:

— Я тоже не умею сочинять. Но я чувствую, если бы ты умел, вышло очень красивое стихотворение. Тебе нравятся девушки с длинными волосами?

— Мне нравишься ты, возлюбленная невеста! — тут же, забывая об оскорбленном самолюбии, пылко заверил суженую рыцарь, сдавливая ладошку. — Власы у девы не главное, сердце мое тает от всей прелести твоей несказанной и нраву кроткого. Коль желаешь ты во славу королевы Налимары прическу носить, я противиться не буду.

— Во славу Налимары? — удивилась Оля загадочному выражению. Пытаясь подстроиться под широкий шаг жениха, даже не думавшего отпускать протянутую невестой руку, девушка почти бежала.

— Ее величество, королева-воительница, разбившая серую армию безумного Дромадера-полуночника из Хальтары, заключившая мир с Веспаном, коротко стригла волосы в силу обета, данного над телом супруга, — дал историческую справку Коренус, всегда готовый дать наставления. — С той поры многие достойные девы Таравердии следуют примеру ее величества.

— Я коротко стригу, потому что длинные волосы путаются сильно и мыть долго. А после мытья расчесывать настоящая мука, — простодушно призналась Оля и покосилась на рыцаря с превеликим уважением: как ему только такую гриву обихаживать удается и ведь до сих пор не остриг! Все-таки очень героический ей жених попался, или она попалась ему, или они оба попались в ловушку магии.