Наколдую любовь... (СИ)

Агафья растерялась. Нет, Митяй к ней добр, и она это знает, – но какое ему дело до ее проблем?

- Митяй, ты в дом иди. Мне бежать надо, потом поговорим!

Она в спешке стала открывать ему дверь, но старик перехватил ее руку.

- Куда ты собралась? Ночь, Агафья!

- Не спрашивай ни о чем, прошу! Потом все, Митяюшка, потом! Иди в дом, жди меня с Ваней – я потом все вам объясню…

Но отпускать женщину одну куда-то среди ночи Митяй не собирался. Захлопнув дверь, он грозно посмотрел на Агафью:

- Я с тобой пойду.

- Нет-нет! Еще чего, Митяй!

- Не спорь, женщина! Цыц! – властно так прикрикнул, как староста, чья прямая обязанность следить за порядком.

Но времени на споры у Агафьи и не было. Единственную возможность загладить свою вину за Агнешку она упустить не могла, и, махнув на Митяя рукой, она бросилась к калитке. Митяй – следом. Она побежала по тропинке к полю – и Митяй за ней. Она в лес – и он туда же! Вопросов лишних не задавал, но бежал за ней, как верная собака, изредка подхватывая Агафью под локоток, когда, спотыкаясь о корни, она норовила упасть.

Через какое-то время выскочили они на поляну, где в последний раз видела Ярина свою сестру. Митяй чертыхнулся, заподозрив неладное; вот не удивится он, если сейчас окажется, что спешит его упрямая женщина на встречу к Агнешке или на какой-нибудь шабаш! Но Агнешки, как и никого другого, к счастью, там не оказалось, а Агафья, сбавив ход, пошла к реке. Митяй, все так же молча, пошел за ней.

И вот стояли они на берегу, вглядываясь в темные воды, и чего-то ждали. Агафья, судя по всему, знала, чего ждет, а вот он ничегошеньки не понимал и строил про себя всякие невероятные теории: что, например, сила Агафьина сейчас из вод материализуется, или что тело Агнешкино всплывет, или даже что сама Агафья сейчас туда нырнет и во что-нибудь такое нехорошее, ведьмовское, превратится. Вот что тогда ему делать?

Нервничала Агафья, не говоря ни слова, и все больше нервничал Митяй. Однако ни одно из его опасений не осуществилось, все было спокойно и ничего не предвещало беды, если не считать этот с сумасшедшинкой Агафьин взгляд в воду. Знахарка вглядывалась так, будто боялась что-то пропустить, не разглядеть. Она прислушивалась к малейшему движению, к малейшему шуму и каждый раз вздрагивала, когда ветерок касался пожухлой травы.

- Агафья, да объясни ж уже наконец!

- Тссс!

И вдруг среди тишины послышался писк. Слабенький такой, неравномерный. Котенок, что ли, где-то заблудился? Однако Агафья сразу же встрепенулась, стала озираться по сторонам, ища источник этого писка. Искать котенка, или что там такое пищит, стал и Митяй. Писк усиливался, приближался и становился все громче – превратился он в самый настоящий плач, заливистый, раздирающий горло.

- Агафья!

Плач приближался, был уже совсем близко…

И вдруг Агафья рванула в воду. В ледяную, темную воду реки. Митяй бросился следом, матерясь, и вдруг опешил, увидев, как плывет в руки Агафьи маленькая корзинка, из которой и доносится плач; как лицо знахарки вмиг просияло, несмотря на то, что стоит она по пояс в ледяной воде; как женщина обернулась к нему, держа корзинку, а по щекам ее… бегут слезы.

- Агафья, что это?!

- Ребенок, - пожала она плечами ему в ответ.

- Какой ребенок?!

- Маленький…

Они выбрались на берег и приоткрыли маленькое одеялко, под которым нашелся самый настоящий, самый обыкновенный ребенок. Девочка. Несколько дней от роду. Голодная, зареванная и напуганная.

- Ты молоко добыть сможешь? – спросила Агафья, расстегивая одежду и прижимая девочку к своему телу, чтоб согреть.

- Молоко… Корова есть у Машки, - растерянно ответил Митяй, разглядывая их находку. – Я попрошу… Агафья, что это за ребенок? Откуда?!

- Откуда же мне знать? Выбросил кто-то… А мне дочкой будет. Я эту девочку воспитаю, и она хорошим человеком станет. Душа Агнешки тогда покой обретет…

Слова ее казались бредом сумасшедшей, но сумасшедшей Агафья не была. Вспомнил тогда Митяй и про Ванечку ее – никто ее беременной не видел, но все решили, что тайком родила она мальчишку от любовника своего, колдуна Ивана, и сама Агафья против этих домыслов не возражала. Но что, если…

- А Ваня…

- За Ивана, - кивнула Агафья, подтверждая его догадку. – Я его в лесу совсем крохой нашла – кто-то отказался от него, больной ведь, инвалид… Не было у меня никогда ничего с Иваном, Ванечка – мое искупление за него. А теперь вот и за Агнешку мне позволили грех искупить. Митяй, она замерзла! Идти надо… Заболеет ведь, крошка же совсем!