Наколдую любовь... (СИ)

- Даже не вздумай себя винить. Не вздумай, Марек.

Большая теплая ладонь, обхватив ее головку, вернула девушку на грудь.

- Ты поспи, малая, ты еще слаба… Не думай ни о чем сейчас, ладно? А хочешь, мы уедем отсюда, когда чуть окрепнешь? Я тебя в город увезу, подальше отсюда…

- Хочу, - не раздумывая, согласилась Ярина. – Я больше не смогу здесь находиться… И домой я не вернусь.

- Хорошо, тогда уедем. Ты только сил наберись сначала – и уедем.

- Мы маму твою найдем, все расскажем ей – она тебя простит. Меня, правда, теперь возненавидит…

- Ну что ты… Тебя она всегда любила. Все будет хорошо, Ярин, не плачь…

Марек поправил одеяло и крепко-накрепко обнял Яринку, поглаживая трясущуюся ее спинку.

Глава 38

Агнешку искали всей деревней несколько дней. Безуспешно.

Ася с Андриком искали дочь, остальные – ведьму. Дед Митяй все всем рассказал, без утайки – чтоб Марека преследовать перестали. Однако тело девушки так и не нашли. Оно исчезло, как и говорила Ярина, будто испарилось. Ася с Андриком горевали, что ни попрощаться с дочерью, ни похоронить ее не могут; деревенские же искали, боясь, что та осталась жива и однажды вернется – не видя тело, не верили они ни заверениям Агафьи, ни словам Ярины, ни слезам убитых горем родителей. Зато с подозрением косились на Марека – он, живое свидетельство колдовства, и, правда, был совсем не похож на того, кого еще недавно видели они на помосте правосудия.

- Агнешка мертва, - заверяла Агафья потянувшихся к ее дому людей, – вам нечего бояться. Была б жива – погиб бы Марек. Но он жив – видите?

- Агафья, – качали головой люди, с укором глядя на знахарку, – мы от тебя зла не ждем, но ты опять привела к нам ведьму! Как нам верить тебе?

Женщине нечего было ответить в свое оправдание. Люди боялись – ее боялись! – а ей нечем было их успокоить. Не верили они больше ее словам, что сила ее безобидна, не верили, что сила ее не попадет больше в чьи-то злые руки, – жалея умирающих, Агафья уже дважды привела беду в Хомячинки. Сама того не желая.

Спас ситуацию Митяй. Узнав, что к дому знахарки потянулся возмущенный народ, пришел и он.

- А ну расступитесь! – раздался зычный его голос. – Что вы тут устроили, а? Оставьте женщину в покое. Она сколько вам добра сделала? Скольких вылечила своим даром? А вы готовы сожрать ее лишь за то, что доброе сердце не позволило ей дать умереть ребенку?

- Митяй, да мы же не об этом! – возмутились люди. – Но как нам верить ее словам, что Агнешка мертва и больше никому здесь зла не причинит? А если Агафья ее покрывает? А если Агнешка где-то рядом?

- Зачем Агафье покрывать ее? Разве вы не видите, что она помогает Мареку и Яринке?

- Мы всего лишь не хотим, чтоб зло вернулось! Мы не хотим новых бед! Не хотим бояться ни за дочерей своих, ни за сыновей!

- Вы знали эту девушку двадцать лет. Она росла здесь, вместе с нами, на наших глазах… Вы видели хоть раз, чтобы она кому-то зла желала? Зачем ей зло творить?

- Но Марек…

- Она ему зла не желала. Она всего лишь хотела свою личную жизнь наладить. Нехорошо поступила, да, но без злого умысла, и сама за это поплатилась. А Марек, к счастью, жив остался, и это самое верное свидетельство того, что девушка мертва. Он умирал на моих глазах, в моем собственном сарае еще недавно лежал бездыханный, – мне вы верите? А сейчас вы сами видите: он жив, здоров, вернулся к нам тем прежним, которого вы знаете. Какие вам еще доказательства нужны? Расходитесь. Нет среди нас больше ведьмы. А если и появится, - Митяй строго посмотрел на притихшую Агафью, - то сперва с меня за это спросите, а потом уже с Агафьи. Идет?

Не сказать, что люди совсем уж успокоились, предстояло им еще многое обдумать, но словам старика вняли и потихоньку начали расходиться.

- Спасибо тебе, - всхлипнула Агафья, когда все ушли и Митяй подошел к ней ближе.

- Агафья, смотри мне! – пригрозил старик пальцем, как маленькой провинившейся девочке. – Я за тебя поручился – не подводи меня!

- Я не подведу, - и вдруг улыбнулась сквозь слезы: - На чай зайдешь? Ярина с Мареком уезжают завтра…

Дед Митяй замешкался сперва – неудобно как-то, – но потом, стянув с себя шапку, пригладил седые волосины и пошел за Агафьей. Чай у нее знатный! На травках особенных! Вот так попьешь – и враз себя помолодевшим почувствуешь.

Да и с детьми попрощаться надо бы. Жалко, что они уезжают, но понимал Митяй, что здесь им тяжко будет – не забудут они уже никогда эту осень. Все правильно, пусть уезжают. Мать Марека отыщут, жизнь свою построят…