Накормить суккуба.

— Уборщик - человек маленький. Да и не человек уже я. Раб я здесь, да еще и в тюрьме. Так что высшие маги меня не стесняются, не замечают вообще. Многое слышу и вижу. В их кабинетах бумаги из мусорок читаю иногда. Там договора бывают такие, что кажется - темное средневековье вернулось. Ты, Сережа, спать хочешь, я вижу. Ты спи. Закрывай глаза. Расслабься. Завтра все забудешь. Не думай об этом. Спать пора… Спать пора.

Я зевнул. Голова сама клонилась, падала, веки словно налились свинцом. Голос Федора стал тихим, вкрадчивым, убаюкивал, и мне даже показалось, что он запел колыбельную. Меня вырубило.

Утром в охранную шумно вломился Котиков.

— О, спящая красавица у нас тут! — сменщик гремел лыжами, которые зачем-то припер с собой. — Н-ну как тут дела, что новенького? А мы завтра с утречка на лыжню поедем. С друзьями, да.

С Котиковым я тоже подружился, хотя и он все же иногда вызывал у меня полнейшее изумление. Как будто чувак реально из 78-го года. Одежда у него, по крайней мере, была точно если не оттуда, то из секонда. И иногда как выдаст что-нибудь…

В ту же секунду, как я вскочил со стула, я понял, что очень хочу уволиться.

Я сгреб Котикова за грудки и прижал к стенке. Лыжи с надписью “Мукачево” загородили мне обзор.

— Дима! Я увольняться буду. — прошипел я куда-то между лыжами. — Ты меня слышишь? Нахер мне не не нужен весь этот ваш балаган.

Котиков как-то очень легко стряхнул меня со своего воротника, отвернулся, поставил лыжи в угол. Повернулся ко мне уже совсем другой человек. Куда подевалась вечная растерянность и заторможенность. Глаза Димы больше не блуждали взглядом, а просто сверлили меня сквозь линзы очков.

— Вы, Сергей, мне кажется, торопитесь с выводами. — голос был ледяной, четко произносящий слова. От заикания не осталось и следа. — Что заставило вас принять такое решение? Присядьте.

Растерянно усевшись обратно на стул, я молча смотрел на Котикова. Тот снял пальто, свою дурацкую меховую шапку, и повесил все на вешалку.

— Я смотрю, вы ночью здесь не скучали? — он кивнул на стаканы, оставшиеся на столе. Бутылку Федор забрал с собой. Осталось в ней еще коньяка, что ли. — Вы пили на смене?

— Ааа.. эээ.. Да не в этом дело! — я уже кричал. — Я понял, что здесь творится. А ты ведь знал об этом? Знал, да?

— Ну, допустим. Мы работаем на режимном объекте, Сергей, И то, что здесь происходит, не должно просочиться за стены здания. Вам понятно? Убивать вас, конечно же, никто не собирается. Но, если вы начнете рассказывать о том, что видели, вас ждет в лучшем случае психушка, а если до вас снизойдут высшие маги, то развоплощение или незавидная участь местного домового-уборщика. Уменьшат вас в два раза, чтоб в грязные щели пролез, пыль вытирать. Без права выхода за периметр, навеки. Вон, как ваш дружок Федор. Тоже не в свои дела лез, детектив хренов. Должность лаборанта ему, видите ли, скучна была.

И тут до меня дошло. Что вся нелепость, заторможенность в поведении Котикова - это ширма. Вспомнил рассказы про то, что он создал мутаген, который из крысы человека делает. Я-то думал, что чел просто крышкой малость поехавший, а он оказывается тоже генетик! Знающий обо всем, что происходит в институте. Так почему же он работает охранником?

Тут Дима как-то странно дернулся, лицо его перекосила жалкая улыбка, он встал и стал осматриваться, как будто не понимал, где находится. Пока его взгляд не наткнулся на меня.

— Ааа, Сереженька, ты чего еще со смены не ушел? — задребезжал своим обычным голоском Котиков. — Я тут заснул что ли, как пришел? Т-ты знаешь, такая ночка была! Ох, даже говорить о таком нельзя. Вчера у своей особы был, м-м-м… Что-то разбитый совсем. Не очень себя чувствую. А ведь завтра на лыжню!

Он закрутил головой и захихикал. Я нихрена не понимал в этих метаморфозах. Только что передо мной сидел другой человек. Внятно говорящий, угрожающий. А теперь это обычный Котиков, которому по прежнему хотелось втащить по кудрям.

Продолжая нести чушь про лыжи, друзей и особу, Дима стал переодеваться в форму. Чтобы не разглядывать тощий димин зад в семейных застиранных трусах, я поднял взгляд повыше. На спине его была круглая черная печать. Даже успел прочесть что-то про собственность НИИЧАВО, в строчке, идущей по ободку печати.

Волосы на голове зашевелились. Кто был вторым в теле Димы, я не знал, и знать не хотел. Но явно пять минут назад этим телом управлял кто-то другой. Да еще печать эта, как у того голого в лаборатории. Быстро собрался и попрощавшись, вышел. Решил, что напоследок забегу к девочкам, все же выбью телефончик Адаманты. Хотя бы звонить ей иногда и слушать голос, от которого перехватывает дыхание. Сюда я больше не вернусь. Не хочу на своей спине штамп “собственность НИИЧАВО” и того, кто будет вторым в моей голове. У меня там и так места мало.

В коридоре на пятом этаже было еще тихо, рабочее утро только начиналось. Пока поднимался на лифте, зеркало обиженно сопело и вздыхало. Да мне было насрать.