Накормить суккуба.

Не дойдя до отдела Суккубов, за одной из дверей я услышал завывания, похожие на пение алтайских шаманов, и решил глянуть что там. Утробный голос рычал, вибрировал, выводя слова на одной ноте. “ Жрааать! Жрать! Откройте, суки! Помираю, твари.” — неслось из-за двери.

Опять выбегаллин ушлепок сбежал, подумал я и открыл дверь.

В комнате, на столе , поджав под себя ноги, сидел парень. Голый по торс и босой. Честно говоря, я даже офигел, как тут такой красавчик оказался. Он как будто сошел с обложки журналов для девушек. Загорелый мускулистый брюнет, одетый только в джинсы. Смазливый, как чувак из группы “ А-hа ”. Сидел на столе с закрытыми глазами, раскачиваясь в разные стороны и жутко тянул рычащим басом : “Жрааать!”

Явно это не профессора кадавр, а человек, которому требуется помощь. С этими мыслями я открыл рот. А надо было бы бежать, молча.

— Что случилось? Вам чем-то помочь?

Парень встрепенулся, увидел меня и соскочил со стола. Высокий, черт. Хищная улыбка разрезала его лицо, и он стал подходить ближе.

— О, как ты вовремя! Такой ты чудесный. — в лицо мне повеяло чем-то сладким. Брови парня играли, прыгая то вверх, то вниз. — Леденечик мой.

Я сделал шаг назад и уперся в закрытую дверь. Сумасшедший какой-то.

Красавчик заурчал и немного пригнулся, как перед прыжком.

— Как Юрий Гагарин, возьму тебя к звездам… — замурлыкал он, стягивая джинсы. Я понял, что ноги не двигаются. Меня парализовало. — Как Юрий Гагарин, все будет серьезно!

— Не надо! Не надо, — завопил я, тарабаня непослушными руками в дверь позади себя, — не надо Гагарина, я не пи… не космонавт! Я не из ваших!

— Ваших, наших… Мы можем и вашим и нашим. — неожиданно тело парня стало трансформироваться, и по мере того, как он приближался, на нем появлялись выпуклости и впадины на тех местах, где должны быть женские прелести. Волосы удлинились в момент, черные ресницы запорхали вокруг зеленых глаз, пухлые губки призывно раздвинулись, обнажая белые, блестящие от слюны зубы.

Двигаться я не мог уже совсем. Только смотрел, как офигенно красивая девушка приближается ко мне. Золотистая гладкая кожа - в ней даже, кажется, что-то отражалось, высокая налитая грудь, размер третий, не меньше, аккуратные ореолы с торчащими на них розовыми ягодками сосков. Узкая талия, округлые бедра, ни волосинки на теле. В другой раз это был бы лучший день в моей жизни. А сейчас она больно вцепилась мне в ширинку.

— О, какой большой мальчик! — ее пальцы сжимали мое самое сокровенное, жали, мяли, массировали, и не хотели отпускать. — Хочешь накормить меня? ... Хочешь!

В моей голове маленький мальчик Сережа кричал: “ Не хочу! Отстань от меня!”, а вот мое тело готово было на все.

Горячий язычок облизал мое ухо, шею. Она втянула в себя воздух, охлаждая мокрую дорожку кожи, одновременно выписывая зигзаги языком. Душу мою она вытягивала, и я чувствовал это.

Девушка расстегивала рубашку, ремень, стягивала с меня брюки, а я стоял как пень и не мог сообразить, что происходит. Живот, облизанный во всех местах, нежно покусанные бедра, мне хотелось орать от наслаждения. Все погружалось в теплую влажную пелену, ее руки сновали везде, принося неведомую доселе сладостную муку удовольствия через насилие.

А потом я просто закрыл глаза. И моя голова взорвалась тысячами фейерверков. Коленки задрожали, ноги подкосились и я сполз по двери на пол.

Очнулся я, видимо, не скоро. Ощущение было, как будто по мне асфальтоукладочный каток проехал. На столе, в той же позе - поджав под себя ноги, сидела та девушка. Суккуб. Но, теперь уже сытый суккуб.

Я натянул на себя одежду, разбросанную по всей комнате и, не зная что сказать, собрался уходить.

— Ты погоди, детка. — девушка царапала что-то на крышке стола ногтем. — Ты прости меня, ладно? Эти суки, Ада и Снежана, подговорили одного додика, чтоб он на помещение заклинание нанес. И закрыли меня здесь. Уже третьи сутки тут сижу. Думал, сдохну тут. Еще бы один день и мне конец.

— Аааа… — вяло протянул я. — Ну, теперь можешь выйти.

— Да не могу я! Киврина позови! Он снимет руны и разберется. Видишь? — она обвела стены ладошкой.

И правда, на всей поверхности стен, потолка, светились еле заметные знаки.

— Это чтоб суккуб войти не смог. А если он внутри помещения - и выйти. Жрать хотелось, как никогда. Нам хотя бы раз в две ночи нужно человека оприходовать. А ты меня спас. — разулыбалось исчадие сексуального ада.

— Угу. Так чего, Симеоныча позвать? Хотя подожди, Киврин же на конференцию укатил вчера. Будет через три дня. Нет его! Может еще кто сможет?

Суккуб застонал. Господи, да чего ж они такие сексуальные звуки-то издают. Аж мурашки опять побежали.

— В том то и дело, что наложить любой дурак может, а вот снять - только высший. Что же мне делать… — из прекрасных глаз покатились по щекам хрустальные капли.

Да, я знаю, что поступил глупо. Но, выпятив грудь колесом, я сказал: “ Можешь рассчитывать на меня. Я тебя не брошу.”

В общем, так мы и познакомились. Суккуба звали Элайя. И эти три дня стали самыми запоминающимися в моей жизни. Но, об этом уже в следующий раз.