Наковальня

— Не понимаю, — беспомощно проговорил землянин. — Он не отвечает. Я знаю Киппера, он бы не стал ни в чем таком участвовать, но… фон еще включен…

— Включен? Он не разомкнул связь? — Лил выдернул фон из руки Габриела и прислушался. — Ты уверен, что это был он?

— Что… да, я знаю его дыхание.

— Его дыхание? — скептически протянул Лил. — Ну, если он оставит его включенным достаточно долго, мы сможем проследить его, безопасный он или нет. Есть идея, как он был закодирован? Ладно, не важно. Ханна, дай Центральное на линию, пусть они проследят его. Моей властью.

— Э… Пелем, ты все еще под арестом, — указала Борк. Лил метнул в нее уничтожающий взгляд.

— Я знаю. Я здесь и никуда не иду. И если я в чем-то ошибаюсь, ты все равно уже на полпути к Приюту. Так что давай, проследи эту проклятую штуковину, пока он не повесил трубку.

Борк с сомнением взяла фон и, вызвав Центральное, продиктовала номер с обратной стороны карточки.

— Почему он оставил его включенным? — вслух поинтересовался Габриел. — Если только… с ним не случилось чего-то…

— Или же он хочет, чтобы ты нашел его.

Голос Изадоры прорезался сквозь общий шум как осколок стекла.

В течение двух долгих вдохов стояла такая тишина, словно кто-то набросил на всю комнату звукозаглушающее поле. Не шевелясь, все переваривали слова Изадоры, приходя к одному и тому же выводу.

— Они уже там, — выдохнул Габриел. Его прошиб холодный пот.

— Что значит — там? Как они могут быть уже там? — заныл Лил, его лицо стало цвета оконной замазки. — Как они могли обойти систему безопасности? Кругом сразу бы завыли сирены!

— Господи, у него было тридцать лет! Тебе не кажется, что за тридцать лет можно найти ключ к замку? Единственное, чего у него не было, так это самого замка! А теперь есть и замок! Лазарус там! — Габриел отыскал глазами Саксона Рейнера, которого поддерживали два оловянных солдатика. Его избитое лицо разинулось в ужасе неверия. Ты, тупой осел! Ты переоценил меня и недооценил человека, с которого не должен был спускать глаз! Ты не рассчитывал, что это случится так быстро, не правда ли? Ты думал, что будешь уже далеко!

Лил тем временем связался со своим главным офисом. Габриел заметил, что оловянный солдатик больше не держит его запястье.

— Все! Мне плевать кто! Все машины в этом секторе! Как только отдел связи засечет этот фон, я хочу, чтобы все мчались туда, вам ясно? Так, он, — Лил ткнул пальцем в Габриела, — идет со мной. Борк, свяжись с Клагамом и со всеми чиновниками, которых сможешь добыть из пятисекундного воздушного пространства! Передай Клагаму, пусть начинает будить всех судей Верховного Суда, с которыми сможет связаться, весь Конклав и начнет обзванивать членов Ассамблеи и найдет коды прохода!

Десять минут спустя Габриел делил заднее сиденье подвесной машины ЦУРЗ с Пелемом Лилом и еще одним, молодым агентом по фамилии Кан. Любимый оловянный солдатик Лила, Лобо, сидел за пультом управления.

Киппер был прав насчет того, что безопасный фон безопасен лишь короткое время. Не прошло и семи минут с того момента, когда Ханна Борк велела своим коллегам из отдела связи проследить фон Киппера, как они засекли его где-то в северном конце кроличьих нор — самом старом секторе Кьяры.

Кан казался немного растерянным, но возбужденным всей этой суматохой. Габриел узнал этот отполированный блеск молодого идеалиста, еще не запятнанный неприятными реальностями его работы. А вот у Лила был действительно больной вид. Последствия его действий за последнюю неделю (и, вероятно, годы), видимо, только сейчас стали доходить до него. Но этот факт не доставил Габриелу большого удовлетворения. Время для таких мелочных радостей прошло — хотя врезать этому цурзовцу по яйцам было приятно.

— Думаешь, она сможет достать коды? Лил сделал кислую мину:

— Никаких шансов.

Габриел ожидал этого. Он уставился в окно и пробормотал сам себе:

— Все в порядке. Все будет в порядке.

Один раз он сегодня уже умер. Это оказалось не так уж плохо в конце концов.

Количество машин на рельсах было удивительным для этого полночного часа. Лил ругался, проклиная Вечер Дня Муки в церквах Рога Изобилия. И действительно, из окон многих подвесных машин, которые отъезжали в сторону, пропуская полицию, высовывались люди в шляпах и головных повязках, украшенных двойными арками Пророка, и махали голографическими вспышкофлагами. Окна подвесных машин, обрамленные краснолицым весельем, мелькали мимо, пассажиры улюлюкали, обменивались беззлобными оскорблениями. «Ничего-то вы не знаете», — угрюмо подумал Габриел.