Наковальня

— Крыша! — приказал Киппер, прислоняясь к стене. Усмешка расколола его манекенное лицо. — Вот так прибывают в верхнеземелье, парень!

Пол толкнул их в ноги.

— Если шпики первыми не заблокируют лифт! — мрачно пробормотал Тох.

Киппер сунул руку за воротник и что-то там ковырялся. Габриел, который все еще толком не сориентировался, вставил:

— Извините, не хочу надоедать, но, может, вы все же объясните, что происходит?

Пальцы Киппера прекратили свою возню.

— Это спасательный комитет, козлик. Лазарус Уайт хотел бы сказать кое-что тебе на ушко.

Сжав руку в кулак, коротышка потащил ее вверх. Его щеки смялись, усмешка скривилась в брюзгливую гримасу, нос провалился, скрутился, и одним резким движением коротышка снял кожу со своего лица. Новое и знакомое лицо смотрело на Габриела, вытягиваясь и расправляясь как новорожденная улитка. Лицо, которое он видел в последний раз из-за плеча Изадоры на челноке Орбита — Кьяра. Это был тот коротышка-матрос, что подмигнул Габриелу в салоне.

— Уф-ф, а в ней жарковато, парень! — радостно воскликнул Киппер, обмахиваясь маской. — Самонагревающаяся до температуры тела. Одурачит инфракрасный детектор любого оловянного солдатика.

— Если они не подойдут слишком близко, — пробормотал здоровяк. Послышалось резиновое «хлоп!», и вторая маска повисла в пальцах Тоха, открывая лицо бассет-хаунда.

— Рад познакомиться, — сказал Габриел, морщась от боли, поскольку массировал плечо.

— Ну и радуйся, — грубо ответил Тох.

— Не обращай внимания на моего дружка, — захихикал Киппер. — У них в роду все грубияны. Киппер Гиббонс, к вашим всяческим услугам… с улыбкой!

Прежде чем Габриел успел ответить, пол содрогнулся, и лифт замер.

— О черт, они уже внутри. Нам крышка! — простонал Тох.

— Сообразительные ребятки, — заметил Киппер. — Да только поздно. Открыть дверь, — приказал он. Ничего не произошло! — Черт побери, Шэрри, ты, никчемная поганка!

Он повернулся к Тоху, но здоровяк уже вскрывал панель карманным виброножом.

— Готов к еще одной пробежке? — спросил Киппер, подбирая с пола маску Тоха и бросая ее в люк мусоросжигателя вместе со своей.

— Возможно, — осторожно ответил Габриел, — но не обязательно в ту же сторону, что и вы.

Киппер помрачнел.

— Дело твое, приятель, но мы рисковали своими несчастными задницами, чтобы тебя вытащить. Думаю, ты должен нам несколько минут своего драгоценного времени.

— Пока что благодаря вам я застрял в лифте и половина цурзовцев всего мира хочет сделать из меня решето, — парировал Габриел. — Не вижу особых поводов для признательности.

Киппер ухмыльнулся:

— Я тебя понимаю.

— Тогда скажи мне, кто такой этот Лазарус Уайт?

— Это слишком длинная история, парень! Лазарус Уайт — Первый. Первый, сечешь?

Габриел мысленно вздрогнул. От всякого, кого приверженцы величают «Первый», следует ждать только неприятностей.

— Готово, — сообщил Тох, открывая дверь. Показался широкий балкон с мрамелиновой оградой, выходящий на лес стеклянных шпилей и блестящих наклонных крыш.

— Добро пожаловать в верхнюю страну, — сказал Киппер, когда они вывалились из лифта на балкон.

Габриел резко остановился, задохнувшись от восхищения.

Крыши Кьяры возносились вокруг него украшенными шпилями из стекла и мрамелина — хрупкие и искрящиеся, как волны на замерзшем море. Между гребнями зияли пропасти, и сверкающие окнами стены уходили на сотни метров вниз, к городским улицам. Каждое здание соединялось мостами с закрытыми залами, украшенное лентами рельсов для подвесных машин. Над головой, гораздо ближе, чем он видел их раньше, висели алмазоволоконные купола города, опираясь на паутину невероятно тонких подпорок, которые тянулись вверх от некоторых зданий.

У Габриела закружилась голова.

— Ну, будь я проклят, — прошептал он в благоговении. Но не хватило времени, чтобы как следует собраться с мыслями. Над соседним лифтом загорелась лампочка.

— Это они идут! — простонал Тох.

— А это мы идём! — воскликнул Киппер. Он повернулся к Габриелу. — Хочешь остаться свободным — делай как мы!

Коротышка вскочил на десятисантиметровой ширины перила и побежал по ним. Следом Тох затанцевал по узкой ограде, как в какой-то сумасшедшей догонялке. Габриел колебался. Другая сторона ограды уходила на два метра вниз на наклонную крышу, которая, в свою очередь, как в бесконечность, уходила в пустоту. Далеко внизу сновали взад-вперед разноцветные песчинки, и лоснящиеся жуки скользили по серебряному шнуру.

Все это было бессмысленно, но Габриел уже бросил искать смысл. Глубоко вдохнув, он вскочил на перила и побежал за Тохом, качаясь как вертящийся волчок на шнурке для ботинок, внезапно захваченный веселым безумием этого действа. В конце перил Киппер спрыгнул. Секундой позже Габриел услышал, что он куда-то приземлился. Тох спелым яблоком последовал за коротышкой.

Сзади зашипели двери лифта. Габриел замахал руками, как ветряная мельница, ища опоры, которой не было. Сжавшись в комок, он восстановил равновесие и побежал дальше, каждый его нерв кричал, что вот сейчас его снимут с перил и жало усыпляющей пули бросит его в бессознательном состоянии в эту пропасть.