Наледь

- А ну пойдем, показывай свои дома. - Они пошли по наледи к подножию того хребта, на склонах которого будут карьеры и фабрика. Здесь, внизу, всюду остались следы от геологической экспедиции: валялись вмерзшие в лед ящики, бревна, остатки разваленных и растащенных сараев; а там, возле самого устья Снежинки, в редком ельнике, Воронов заметил три вмерзшие по самые крыши избы - их так и бросили, поснимали только кровлю да на одной разобрали верхние венцы сруба.

- Есть здесь кто-нибудь из экспедиции? - спросил Воронов.

- Есть. Кажется, главный инженер. Там, наверху, возле штольни обитает.

Весь будущий поселок горняков состоял пока из одного двенадцатиквартирного дома, выведенного почти под стропила. Здесь работали десятка два каменщиков и плотников: одни заканчивали кладку стен, другие трудились над чердачными перекрытиями. Окна первого этажа наполовину были скрыты наледью, междуэтажного перекрытия не было; изнутри здания десятка полтора рабочих вырубали лед.

- До сих пор не могли лед вырубить! - с заметным раздражением сказал Воронов.

- Так ведь рабочие заняты были в аварийном поселке. - Белкин по-девичьи заморгал своими белыми ресницами.

"Не в том беда, что лед поздно вырубают, а в том, что на этом месте дома строят", - с досадой подумал Воронов и пошел к траншеям, вырытым под новые дома.

Закладывалось четыре фундамента: они вытянулись по наледи, окруженные кучами бутового камня и кирпича, завезенного зимой и снизу наполовину все еще скованного льдом. Под наледью шли тяжелые глинистые грунты, перемешанные с булыжником. Вода хлестала по дну траншей сплошным потоком, и насосы, установленные на фундаментах, не успевали откачивать ее. Люди ходили грязные и злые - одни ругались, вычерпывая воду ведрами, другие курили и, казалось, равнодушно смотрели, как вода затапливает только что уложенные стенки фундамента.

Здесь Воронов встретил тех ребят, что шумели в конторе; они выжидательно смотрели на него и тяжело молчали.

- Надо все насосы поставить на один фундамент, - сказал Воронов Белкину.

- А что будут делать люди на остальных фундаментах? - спросил Белкин. Куда я их поставлю? Эх! - воскликнул он в сердцах. - Пока аварийным поселок строился, еще дело шло. А теперь вот сгрудилось все здесь...

- Ведь это же Снежинка, Снежинка бьет здесь из-под каждого камня! выкрикивал он с каким-то злорадством, тыча рукой в траншеи. - Просто какая-то подземная река. Разве ее перекачаешь?

- Верно говоришь, река и впрямь будто подземная, - согласился Воронов. - Тут одними насосами не обойдешься. Здесь канал отводной нужно рыть. Сверху, на перехват воды.

- Да кто ж нам заплатит за такой канал? В проекте он не предусмотрен...

- Придется заняться этим проектом, - раздумчиво заметил Воронов. - Вот что, распоряжайся здесь. А я схожу к геологам, у них должен быть точный дебит Снежинки. А потом вместе подумаем, что можно сделать.

Он несколько раз пересекал ущелье, поднимался наверх к геологам и тщательно изучил многочисленные промеры Снежинки. Река действительно оказывалась, по меткому определению Белкина, подземной. Ее поверхностный дебит был в девять раз меньше грунтового. Она имела капризный, своенравный характер: постоянно меняла русло и гуляла в пределах ущелья как ей вздумается.

Характер наледи оказался тоже очень неприятным.

Если бы она имела определенное направление, ее можно было бы преградить барьером. Но она вырастала повсюду и принимала самые неожиданные формы. Здесь, в ущелье, били сотни ключей - грунтовые воды выбивались повсюду. Они неслись в Снежинку и наращивали наледь. "Очень сложные условия. И не столько для строительства, сколько для жизни здесь", - думал Воронов. Существующий проект, по его глубокому убеждению, не устранял этих трудностей. Снежинку, например, предлагалось взять в глубокое русло. Но это было б целесообразно, если бы река являлась обыкновенной, а не с подземным дебитом. А так она может пробиться в любом ином месте и попросту обойти уготовленное ей русло. Другое дело, если ее взять в огромную дренажную трубу, но это будет стоить колоссальных денег! И даже в таком случае трудно застраховаться от наледей.

Вечером Воронов долго просидел с Белкиным над генеральным планом поселка. Чертежи Белкин прихватил с собой на дом. Он занимал комнату в коммунальной квартире нового дома. В комнате Белкина было так же голо, как и в конторе: вся мебель состояла из койки, стола с двумя табуретками и грубо сколоченного стеллажа под книги. В углу висели фуфайка, комбинезон да валялись резиновые сапоги, прикрытые портянками.

- Вы расположились как временный постоялец, - сказал Воронов, осматриваясь.

- А я и так временный, - весело отозвался Белкин. - Меня уж два раза снимали отсюда. И опять посылают... Видать, лучше подыскать никого не смогли. Наверно, подыщут.

- За что же вас снимали?

- План заваливал. И в этом месяце завалю. - Белкин говорил с отчаянной веселостью, но за этой веселостью чувствовалась невысказанная горечь.

- Отчего же так примирился?