Налет на поезд

We had gone there and bought rattling outfits of good clothes, and were resting from our labors among the nabobs.	Мы приехали сюда, купили себе великолепные комплекты одежды и отдыхали от трудов среди набобов.
We must have been killed in that mesquite thicket, for I can make an affidavit that we didn't surrender.	Вероятно, мы были убиты в этой мескитной чаще, так как я могу дать подписку, что мы не сдались.
Now I propose to tell why it is easy to hold up a train, and then, why no one should ever do it.	Теперь я предлагаю объяснить вам, почему легко задержать поезд, а также, отчего этого не следует делать.
In the first place, the attacking party has all the advantage. That is, of course, supposing that they are old-timers with the necessary experience and courage.	Во-первых, на стороне атакующих все преимущества, предполагая, конечно, что они -старые налетчики, обладающие необходимым опытом и мужеством.
They have the outside and are protected by the darkness, while the others are in the light, hemmed into a small space, and exposed, the moment they show a head at a window or door, to the aim of a man who is a dead-shot and who won't hesitate to shoot.	Они работают снаружи, под защитой темноты, тогда как противники освещены, стиснуты в небольшом пространстве и становятся, чуть они покажут голову в окне или двери, мишенью прекрасного стрелка, который не будет колебаться, стрелять ему или нет.
But, in my opinion, the main condition that makes train robbing easy is the elemenit of surprise in connection with the imagination of the passengers.	Но главным условием ограбления поездов является, по моему мнению, элемент неожиданности в соединении с воображением пассажиров.
If you have ever seen a horse that had eaten locoweed you will understand what I mean when I, say that the passengers get locoed.	Если вы когда-нибудь видели лошадь, поевшую траву "локо", то поймете, что я хочу выразить, говоря, что пассажиры делаются "локированными".
That horse gets the awfullest imagination on him in the world.	У этой лошади развивается самое безумное воображение.
You can't coax him to cross a little branch stream two feet wide.	Вам не заставить ее перейти через маленький ручеек, фута в два ширины.
It looks as big to him as the Mississippi River.	Ей он кажется, широким, как Миссиссипи.
That's just the way with the passenger.	То же происходит и с пассажирами.
He thinks there are a hundred men yelling and shooting outside, when maybe there are only two or three.	Они воображают, что стреляет сто человек, когда на самом деле налетчиков всего двое или трое.
And the muzzle of a forty-five looks like the entrance to a tunnel.	Дуло револьвера кажется широким, как вход в туннель.
The passenger is all right, although he may do mean little tricks, like hiding a wad of money in his shoe and forgetting to dig-up until you jostle his ribs some with the end of your six-shooter; but there's no harm in him.	С пассажиром справиться легко, хотя он иногда и может прибегнуть к мелким низким уловкам, -например, спрятать пачку денег в сапог и забыть вытащить их, пока вы не толкнете его под ребро кончиком своего шестизарядного револьвера. Но вообще пассажир - человек безвредный.
As to the train crew, we never had any more trouble with them than if they had been so many sheep.	Что касается поездной прислуги, то у нас с нею было не больше хлопот, чем с обыкновенным стадом баранов.