Налог на Родину. Очерки тучных времен

То есть вы догадались, к чему я клоню: будет профессия школьного учителя престижна, уважаема, оплачиваема – начнется естественный отбор лучших студентов в пединститутах, а вслед за этим в школах появятся любимые учителя. Пока у меня нет никаких оснований полагать, что хоть какие школьные изменения хоть к какому результату приведут. О единственном типе школьного учителя, помешанном на предмете, который стабильно присутствует в современной школе, словно редкоземельный, но устойчивый элемент таблицы Менделеева, мне рассказывал основатель петербургской классической гимназии и ее завуч Лев Лурье. Этот элемент – как правило, молодая женщина, выпускница педагогического института, вышедшая замуж за богатого мужчину, готового оплачивать все ее причуды, к которым относится и преподавание в школе (вариант – выпускница, дочь разбогатевших родителей).

Ей не нужно думать о деньгах, и она действительно любит школу, и обожает своих учеников, и свой предмет, и видит задачу и вызов в том, чтобы расшевелить, научить, увлечь «своих детей» (они для нее – действительно ее дети).

И муж ей звонит на работу: гуленька, а не пойти ли нам сегодня вечером в ресторан? – а гуленька в ответ: котик, ты знаешь, у Васи опять проблемы, мне надо с ним позаниматься после уроков, это принципиально важно…

Эдакая постсоветская идиллия.

И не говорите мне, что я школьной реальности не знаю, что утрирую и так далее – словом, шуршите фантиками сколько угодно, я ни на секунду не поверю, что школа изменится, пока как минимум доходы учителей не сравнятся с доходами гаишников (я про гаишные реальные доходы). Поищите, поройтесь в своей памяти, попробуйте доказать, что, не меняя учителей, можно изменить школу, что, не меняя поваров, можно одной лишь заменой рецептов изменить качество ресторана… А я пороюсь в своей.

Помню, был у нас в шестом, что ли, «Б» совершенно сумасшедший физик, Свиридыч, мы его обожали. И когда он сказал, что уезжает работать за границу, то совершенно искренне (девочки – даже со слезами) расценили это как предательство. И собирались (в советские-то времена!) устраивать забастовку, и говорили всякие глупости, типа-де, что раз так, так мы теперь вообще учить физику не будем, принципиально нахватаем двоек, и РОНО нашей школе такое устроит! (Понимали, маленькие засранцы, как работает система.)

Чем кончилось? Да тем, что новая физичка оказалась не менее сумасшедшей, и наша прежняя любовь, как облако, потеряв в качестве опоры старую гору, переместилась на новую.

Да, да, да – я все о том же: как только появится учитель, равный горе, облако материализуется само.

Как нам обустроиться в России

Я в каком-то магазине возмутился ценами. Со мной бывает. Цены выросли скачком, раза в полтора. Продавец – моя невинная жертва, – признав рост цен и неизменность зарплат, равнодушно бросил: «Если здесь так не нравится, чего ж не уезжаете?»

Я сто раз в своей жизни слышал: «Не нравится – вали». Для меня совет давно стал цивилизационной меткой, пограничным столбом, отделяющим Россию от других жизнеустройств. Потому что англичане или французы тоже многим возмущаются, но другие англичане и французы никогда не советуют им «валить». Напротив, если возмущение сильно, люди вываливают навоз перед Елисейским дворцом, а случается, что валят и собственное правительство.

И меня это рабское «вали» (рабское – не потому что не дает выбора, а потому что скрывает рабский выбор: «либо уезжай, либо прогибайся, как все») долгое время возмущало. А теперь нет. Потому что мне дают дельный совет – другое дело, что не единственно возможный. Это совет по организации жизни в условиях, когда, по замечанию Бориса Немцова 2007 года (когда Немцов и не думал, что будет встречать Новый год в каталажке), «жить стало лучше, но противнее».

То, что вы прочтете ниже, – попытка перечислить варианты жизнеустройств в России ближайшего будущего. Это будущее, кстати, сегодня тоже выглядит иначе, чем в 2007-м. Тогда в среде городских профессионалов был разлит страх возможного и скорого экономического кризиса, коллапса. Кризис и правда случился, но коллапса не произошло. Новая российская система, лицом которой является Владимир Путин, оказалась жизнеспособна, несмотря на врожденные пороки сердца и мозга в сочетании с углеводородной зависимостью.

То есть мало у кого есть сомнение, что наша система проигрывает Западу, что неэффективна, что нефть однажды либо кончится, либо подешевеет и что вообще мы как «жигули» в сравнении с «мерседесом». Но и все меньше сомнений, что в «жигулях» по колдобинам ехать придется долго. Может быть, до самой смерти. Хотя и есть вариант, что «жигули» развалятся внезапно и скоро, как развалился мгновенно и против всех ожиданий СССР, этот «жигуль-копейка». Просто нынешняя России – это, условно, желтая «лада калина».