Наложница фараона

Тогда Елена отвела его в сторону и стала тихо и сдержанно спрашивать, какую плату он назначит за обучение ее сына. Михаэль, сильно разводя руками, говорил, что никакой платы брать не станет. Он даже невольно повысил немного голос, и Елена чуть приподняла ладонь правой руки, словно бы останавливая его; она не хотела, чтобы остальные слышали их разговор. Наконец Михаэлю все же удалось убедить ее, что не будет он брать плату за обучение Андреаса. Ей не было приятно; она не хотела, чтобы ей и ее сыну оказывали подобные благодеяния; это словно бы равняло ее с нищими, попрошайками, а ей всего страшнее было пасть так низко, пусть она была бедна, но она честно зарабатывала на хлеб себе и сыну и больше всего на свете боялась унизиться до просьб о милостыне. Но она уже поняла, что не переспорит Михаэля, и все же ведь он был не чужим Андреасу, а мужем его родной по отцу сестры…

Андреас поглощен был своими мыслями и оба разговора — Зевула с Элеазаром и матери с Михаэлем — неясно касались его слуха. Но постепенно он начал уставать, утомляться от этих своих мыслей; слух его как бы отворился. Он ясно расслышал произнесенное имя: «Гирш Раббани». Оно было хорошо знакомо мальчику и потому он хорошо расслышал это имя.

— Я знаю Раббани! — вдруг воскликнул Андреас звонко и совсем по-детски. — Он мне башмаки делает!

Голос был такой чистый и звонкий, что все невольно улыбнулись…

* * *

Елена и Андреас шли радостно по вечерним улицам. Он был в предвкушении своей новой жизни. Она, уже узнала, что значит потерять его, и радовалась тому, что обрела его вновь.

Дома она быстро принялась готовить ужин. Мать и сын оживленно разговаривали. И снова Андреасу показалось, что в эту ночь он не заснет, не сможет одолеть радостное возбуждение предощущения. Но он заснул быстро. И открыл глаза, бодрый и освеженный крепким сном, уже на самом рассвете…

* * *

Андреас прибежал в мастерскую Михаэля рано. Однако работа уже началась там. В помещении, выходившем широкой распахнутой дверью во двор, красно и жарко светились угли в горне. В большой комнате пахло металлически и горячо, прокаливали что-то на специальной жаровне.

— Ну, — сказал Михаэль Андреасу, — прощайся с господином Элеазаром, а после я дам тебе твою первую работу.

Тут только Андреас заметил Элеазара, а думал, что Элеазара еще нет в мастерской. Элеазар сидел у самой двери на улицу на низком табурете, опустив голову. Андреас увидел, что сумка черезплечная положена рядом, Элеазар готов был в путь, но ждал Андреаса. Когда Андреас это понял (быстро), совсем добрые чувства к Элеазару прихлынули в его душу. Он подошел к сидящему и тихо тронул его руку. Элеазар поднял голову и улыбнулся мальчику грустно.

— Прощай, Андреас, — сказал Элеазар. — Старайся быть счастливым.

Андреасу показалось, что эти слова он уже где-то слышал или прочел; быть может в монастыре…

— Стараться самому, или просто ждать, когда Бог пошлет мне такие обстоятельства, что я стану счастливым? — быстро и чуть испытующе спросил мальчик.

— Мудрец! — улыбнулся Элеазар из Бамберга, и обратился к Михаэлю, — Береги его, мастер! — затем — снова к мальчику. — Мне уже столько лет, Андреас, что я могу не стыдиться и спокойно отвечать на многие вопросы: не знаю. И, значит, не знаю. Но искренне хотел бы, чтобы ты чувствовал себя счастливым. Поверь.

— Я верю, — мальчик открыто улыбнулся.

— Прощай тогда…

Но, кажется, что-то мешало этому человеку до конца проститься с мальчиком и уйти; что-то, что не надо было высказывать, но высказать хотелось. И высказал все же.

— Лучше было бы ему уйти со мной, — Элеазар повернулся к Михаэлю, отвернувшись от мальчика; и говорил глухо и ни на кого не глядя. — Лучше было бы ему уйти со мной, — повторил Элеазар.

Мальчик посмотрел на него расширившимися от пытливого изумления глазами. Михаэль и остальные молчали.

— Но не уйдешь от судьбы, и значит, от смерти, — глухо произнес Элеазар.

Это слово — «смерть» — прозвучало вдруг как-то страшно и тяжело. Все смутились и сам Элеазар смутился. Он тотчас подумал, что мог напугать мальчика, а не хотелось этого. Он привлек мальчика к себе и, держа за руки обеими своими руками, стал глухо говорить. Один из мастеров, постукивавший молоточком по серебру, перестал это делать, опустив работу на стол. Все тихо слушали и молчали, но понимали, что Элеазар рассказывает для мальчика эту свою сказку…

— Один знатный и одаренный многими способностями юноша, — говорил Элеазар, — однажды узнал, что в городе живет гадальщик, способный угадывать будущее. Юноша пошел к нему. Тот спросил юношу; зачем тебе знать будущее, ведь будущее это всегда смерть. На что юноша отвечал, что знает он о смерти, а хочет узнать не смерть, а совсем другое, земное свое будущее.