Наложница тирана (СИ)

Шадида покосилась на белые облака за окном. Сегодня и вправду стояла очень жаркая погода, из-за которой пот стекал по телу даже в прохладном уголке дома главы семьи.

— Ладно, — вздохнула она. — Я отпущу наложницу…. Но у меня есть условие!

— Я слушаю.

— Ты запретишь своей наложнице влезать в мои дела, — заявила Шадида. — Если эта девица еще раз подговорит Сабилу на бунт, я сама прикажу Ыксану высечь твою наложницу. И не смотри на меня так, брат. Ты сам все решил. Если у меня и будет наложница, то только на моих условиях. Я не потерплю заговоров. Впрочем, ты и сам бы задумался о том, что твоя Алекса выкинет в следующий раз.

— О чём ты говоришь? — задумался Дауд.

— Ты так слеп красотой своей наложницы, что не видишь, насколько коварна эта женщина? Брат, что она с тобой делает? Эта ведь подлая змея, которая спит и видит, как отсюда сбежать. Ни уж то ты решил, будто бы Алекса тебя полюбит только потому, что ты глава этой семьи и очень внимателен к ней?

— Об этом можешь не беспокоиться. — Дауд взял с тумбы колокольчик сестры, чтобы вызвать сюда слуг, которые приведут привратницу.

Но Локмания была в доме, поэтому поднялась сама.

— Вы меня вызывали, госпожа? — спросила она, появившись на пороге спальни.

— Это я тебя звал, привратница, — сказал Дауд. — Передай Ыксану, чтобы Сабилу освободили, а сама сопроводи её к бассейну и обработай ожоги.

— Как прикажете, господин, — поклонилась Локмания. — Это всё?

Дауд посмотрел на сестру.

— Вообще-то, нет, — промолвил он. — Скажи, когда последний раз ты проверяла здоровье моей наложницы? И расскажи мне всё, чем она занимается, как часто пьёт лекарство и о чём разговаривает с подругой.

Локмания прошла в комнату.

— Алекса скрытная женщина, — промолвила она. — Чем она занимается ночью, мне не ведомо. Я лишь знаю, что она целый день читает у себя в комнате, иногда спускается в гостиную, а по вечерам ходит в баню. Но я не замечала странности в характере, потому что Алекса всегда отвечает без раздумий, говорит вежливым голосом, часто улыбается и любит шутить. А что до лекарств и здоровья, то вы можете не беспокоиться, господин. Алекса сама часто напоминает мне о том, что пора заварить травы. По ней видно, как она хочет поскорее пойти на поправку. Видимо, это очень важно для неё.

Шадида переглянулась с братом.

— А ты её обследовала? — спросила она.

— Да, госпожа, — подтвердила Локмания. — Последний раз я делала осмотр обеих наложниц позавчера. Наложница Сабила полностью здорова и открыта для любви, а вот Алекса…. Ей следует повременить с близостью, господин. Хотя бы ещё неделю или две.

— Все так плохо? — поинтересовался Дауд.

— Я точно не знаю, кто так мог поступить с бедной женщиной, но работал профессионал своего дела. Еще бы год назад я бы назвала этого врача дилетантом, но после знакомства с Орланом де Мессом, мне кажется, что врач, проводивший аборт, сделал все намерено.

— В каком смысле?

— Ну, этот врач не только извлек ребенка, но и пытался сделать так, чтобы Алекса больше никогда не смогла выносить дитя. Она бы могла забеременеть, но каждая последующая беременность заканчивалась выкидышем, а вскоре и полным бесплодием. К счастью, ему, видимо, кто-то помешал закончить задуманное.

— Но она ведь может родить? — с надеждой спросил Дауд.

— Да, господин, — подтвердила Локмания. — В этом нет никаких сомнений. Я бы посоветовала подождать неделю, чтобы не усугубить положение. Скорое проникновение может причинить боль, а это чревато тем, что вы сами доведете дело врача до конца. Подождите немного и у вас появиться шанс зачать прекрасного наследника.

— Я никуда не тороплюсь. Спасибо, Локмания. Если что-то в характере наложниц измениться или ты случайно услышишь неблагоприятную беседу, сообщи об этом мне. И чаще следи за самочувствием этих двух женщин, хорошо?

— Разумеется, господин, — поклонилась она. — Я служу только вам и госпоже Шадиде.

— Ступай и освободи мою наложницу, — приказала Шадида.

Локмания поклонилась и направилась к двери.

— Постой, — окрикнул её Дауд. — Локмания, расскажи о своих предположениях моей наложнице. Если ты права и с ней хотели поступить таким ужасным способом, я хочу, чтобы она об этом знала. Пусть знает, что в том месте, где она родилась, все хотят причинить ей вред. Пусть будет уверена, что нет лучше места, чем дом Грёз.

Дауд плохо понимал женщин, но даже в этом случае Алекса была особенной женщиной, которая воспримет информацию совсем не так, как он бы этого хотел. И если до этого откровения у неё были причины остаться в доме Грёз, после услышанного она твердо решила, что обязательно сбежит. Она покарает всех, кто причинил ей столько боли.

***

Не прошло и часа, как Сабилу освободили от наказания, обработали небольшие следы солнечных ожогов и отправили в бассейн, где девушка провела несколько часов. Вскоре госпожа Шадида послала за ней главу дома Грёз Малика, который привел девушку уже через минуту.