Наложница тирана (СИ)

— А разве нет? Господин Дауд, вы читали судьбу короля Гарина, чьё правление в королевстве Фрагиль продлилось ровно один день и одну ночь? Он получил корону, короновал себя и выбрал королеву — все это за один день, а ночью новоиспеченная королева сказала, что её супруг болеет приступами безумия, которые проявляются, когда садиться солнце. Ради благополучия любимого мужа, она приказала построить вольную темницу, где бы он не смог причинить вреда ни себе, ни любимым. Королева назвала это помощью, ради его же блага, а сама завела себе трёх любовников, родила от своего брата бастарда и умерла уже через три года правления. Наступила новая эпоха, а про бедного короля, сидящего в темнице, все быстро забыли.

— Ты сравнила себя с ним? — улыбнулся Дауд.

— А разве моя участь лучше? Вы ведь держите меня, словно какую-то дикую птицу в клетке, которая, воспарив над бедами, хочет сбежать от вас. Я не хочу быть птицей в клетке, господин Дауд. Эта участь меня душит, выжимает все жизненные соки, не позволяя сделать глубокий вздох. Я дышу, страшась сделать лишний вдох. Вы уже много раз говорили, что будет, если я вас прогневаю.

— Я не давал тебе повода бояться наказания, Алекса, — напомнил Дауд.

— Может быть, вы и не давали, но я живу под гнётом наказания, которое последует сразу после первой ошибки, совершенной мною по незнанию порядков и устоев империи Шадаш-Тарза.

Дауд забрал у наложницы книги, положил их на столик и взял её за руку, которая оказалась намного нежнее и теплее, чем он представлял. Алекса тоже почувствовала холодное прикосновение, но старалась не смотреть на руки Дауда, а глядела ему в глаза, стараясь прочитать в них мотивы и стремления — в глазах было желание любви, ненасытная страсть и помыслы о ночи, которую он хочет провести с ней наедине.

— Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя… невольной птицей, — сказал он. — Мне бы хотелось, чтобы ты увидела в этом месте свой дом. Место, где бы мы могли жить и растить наших детей. Ты ведь этого хочешь?

Алекса заглянула глубоко в сердце и сразу нашла ответ.

«Я всегда этого хотела, — призналась она себе. — Но жизнь преподносит свои сюрпризы, поэтому любить кого-то порой очень больно».

— Не хочу снова быть раненой, — призналась она вслух. — Не хочу жить как наложница, которая может обжечься своей любовью.

Дауд отстранился.

— Я понимаю, чего ты боишься, — промолвил он. — Думаю, что понимаю. Ведь мы знакомы несколько дней, а ты уже требуешь от меня изменить законам дома Грёз. Прости, Алекса, законы писаны для всех. Мы снова обсудим этот вопрос, когда ты родишь мне наследника.

Алексу разочаровали слова господина, но она не унывала.

— Тогда поговорим об этом, когда я смогу проводить с вами больше времени, — улыбнулась она. — А теперь простите, я должна выпить своё лекарство. Вы позволите взять несколько книг?

— Возьми пару, — ответил Дауд. — А когда прочтешь, можешь прийти снова и взять другие книги. Не хочу, чтобы книги были разбросаны, понимаешь? Отец очень трепетно относился к библиотеке.

Алекса выбрала сразу две книги.

— А вы приходите сюда, чтобы немного почитать? — спросила она.

— В редких случаях.

***

Утром Алексу разбудил громкий крик, который перерос в вопли. Она вскочила с подушки, словно кто-то кричал в её спальни, но оказалось, что кричат за дверью и голос принадлежит наложнице Сабиле.

Алекса схватила халат, накинула его на плечи, подвязала шелковый пояс и выскочила из спальни. То, что она увидела, разуверило её в том, что в этом месте можно создать настоящую семью.

Несколько евнухов схватили в охапку Сабилу, поволокли её к лестнице, и даже не позаботившись о здоровье, скинули вниз. Наложница кубарем прокатилась до гостиной, отбила себе все ребра, кричала, пыталась сбежать, но там её встретила еще группа евнухов, которая поволокла её к двери. Они тащили её за ноги, прокатили на груди до самого порога, где она схватилась за дверь, чтобы избежать ужасной участи. Но тут в дело вступил главный евнух Ыксан, который ударил её по спине плетью. Сабила завизжала от боли, отцепилась руками, что позволило евнухам вытянуть её на улицу и потащить уже по песку.

— НЕ НАДО! — продолжала кричать Сабила.

Но её никто не слушал.

Алекса спокойно спустилась на первый этаж, вышла на улицу и заметила недовольную госпожу Шадиду, следящую за всем этим ужасом, от которого кровь стыла в жилах. Наложницу Сабилу утянули за главный дом, куда проследовали Алекса и Шадида.

«Вот и столб, которым меня запугивали с первого дня, — подумала Алекса, увидев место наказания».

Это был самый обычный черный столб из железа, вбитый в песок, который вытянулся на высоту трех метров. К столбу были приварены крюки, на которых висели цепи с кандалами. Евнухи прижали наложницу к этому, вне всякого сомнения, горячему столбу, приковали ей руки на запястьях, ноги в области щиколоток, заковали шею и сорвали со спины остатки одежды.